– Сеньор Моралес… – осторожно начала она. – Вы отдаете себе отчёт в том, что…

Произошедшая метаморфоза её почти напугала. Исчез классический до карикатурности «сумасшедший ученый». Исчез настырный старикашка. Моралес словно подрос дюймов на пять. Только сейчас, когда лицо его стало почти скульптурным, Лана поняла, насколько жёстко оно очерчено.

– Я отдаю себе отчёт в том, что прожил неплохую жизнь. И если она завершится прямо здесь и прямо сейчас, пусть так. Завещание написано, отказ от любых претензий я оформил у этой канцелярской крысы, как его там?.. Шмидта, да?.. В общем, о формальностях можно не беспокоиться. Но я хочу увидеть. Я должен увидеть. И я увижу. Если вы мне позволите.

Что ж. Эта конкретная аргументация «тайнолову» была абсолютно понятна и не вызывала никакого отторжения. Позволить? Почему бы и нет, собственно. Живыми тут не пахло, разного рода закладки одинаково череповаты для всех, а если дедок сумел удрать от двоих бойцов, то, вполне возможно, не такой уж он олух… тем и опасен. Крысий хвост!

– Пойдёте со мной или останетесь наверху?

– С вами, сеньора Дитц. С вами я увижу больше, пусть даже это будет последнее, что я увижу.

Лана подумала ещё немного, и всё-таки решилась:

– Хорошо. Вперёд не лезете, под ногами не путаетесь, под руку не говорите, дышите по команде. Условия понятны?

– Так точно, офицер, мэм! – чуть насмешливо приосанился Моралес.

Глаза его горели торжеством и предвкушением. Вот же ещё одержимый на её голову, как будто в этой команде хоть один нормальный есть… да какое там. Не годятся нормальные для их работы. Критериям профпригодности не соответствуют.

– Господин майор? – с тщательно подавленным вздохом повернулась она к Солдатову.

– Я отправлю с вами Альтшуллера. У него хороший нюх на… эээ… всякое, а по части увернуться – сама увидишь, если что.

Альтшуллер… с чисто практической точки зрения Лана предпочла бы кого-то из ушедших вперёд сапёров. Но она уже видела, как двигается каждый из них. И способностям конкретно этого парня по части именно увернуться, пожалуй, можно было доверять. А вот Ципрас с Татьяной… нет уж. Пусть лучше будет Альтшуллер.

На втором уровне воняло ещё сильнее. И света действительно не было. Лана, спустившаяся вслед за Тимом, обругала себя последними словами. По уму ей следовало как минимум осведомиться о наличии у Моралеса фонаря, а как максимум – выпросить у кого-то из чистокровных людей его или её запаску. И респиратор не помешал бы.

Выяснилось, однако, что сеньор Моралес оказался господином на редкость рачительным. И когда он, презрев предложенную помощь, последним спрыгнул в пролом, на лбу его красовался вполне приличный источник света, а рот и нос были закрыты. Чуткое ухо Ланы уловило предательский хруст коленей старика. Но скривился ли он – под маской было не разобрать, а горделиво поднятая голова самой своей посадкой не допускала неудобных вопросов.

И они двинулись по коридору. Тим, так и не получивший пока по ушам и, видимо, поэтому настороженно шевеливший ими при каждом шорохе, шёл первым. За ним, беззвучной и почти бестелесной тенью, перемещался Ордоньес. Сама Лана шагала четвёртой, пропустив вперёд Альтшуллера, который словно скользил над потрескавшимися плитамии и заставлял лейтенанта Дитц задумываться о генном анализе.

Копошилась в её голове мыслишка, что по родословной «экстренного инженера» потоптался-таки мрин. Но – в Российской Империи? Хотя надо было отдать русским должное: в отличие от древних земных США, провозгласивших теорию «плавильного котла», русские этот самый котёл реализовали.