— Ты исходишь из предположения, что Офелия ровным счетом ничего не знала об испытаниях, через которые проходит Гамлет, — возразил я, — но Офелия же все время была там, помнишь? Ей было известно, что Гертруда и Клавдий — подлые мерзавцы, способные всадить нож в спину. Она не впервые в Дании, Ди.

— Эй, вы о чем? — спросила Джорджия. — Офелия ничего не знает про Гертруду и Клавдия, Гамлет знает о том, что Клавдий убил его отца только потому, что ему рассказал призрак, а больше ни с кем призрак не разговаривал. Офелия не в курсе.

Я отмахнулся от Джорджии и сказал Ди:

— Офелия в неведении только потому, что Гамлет ей не доверяет. Очевидно, он втемяшил себе в башку, что справится со всем сам, но в первый раз у него не вышло, и в этот раз совершенно точно снова не получится. Он должен был принять помощь Офелии.

Глаза Ди подозрительно заблестели.

— Офелия не очень-то разбиралась в людях. Ей следовало просто держаться подальше от Гамлета, как и советовал Полоний. Все, кто общался с Гамлетом, пострадали. Умерли. Он правильно делал, что прогонял ее.

Джорджия начала что-то говорить; не обращая внимания, я потянулся к Ди через свой стол и процедил сквозь зубы:

— Но Офелия любила Гамлета!

Ди смотрела на меня, а я смотрел на нее, ошарашенный собственными словами. Драматизм момента сбил Пол:

— Понял! Меня сбили с толку метафоры с противоположными полами… Салливан — это Полоний. Получается, он пытается играть для Офелии роль отца.

— Спасибо, мы бы сами не догадались, — сказал я, вновь усаживаясь на свой стул.

Джорджия махнула рукой в сторону доски:

— Кто-нибудь хочет перейти ко второму вопросу?

Никто не хотел.

Я скрестил руки на груди, чувствуя восхитительную отстраненность от происходящего, объективность, на которую раньше я был не способен в присутствии Ди. Да, я вынесу. Я уже с собой справляюсь.

— По-моему, Гамлету не стоит отвечать на звонки Офелии, если он ей врет. Офелия постепенно свыкается с тем, что Гамлет разбил ей сердце и что они просто друзья, но даже просто друзья друг другу не врут.

Джорджия скорчила гримасу и начала было возмущаться, но Пол поднес к губам палец и посмотрел на Ди.

Она заговорила тихим изменившимся голосом. Знаете, у всех есть два голоса: один — для публичного использования, а второй — только для вас, каким говорят наедине с вами, когда никто больше не слышит. Ди заговорила тем, летним голосом, голосом из времени, когда я думал, что ничего никогда не изменится.

— Гамлет не хочет, чтобы Офелия снова пострадала.

Она смотрела на меня. Не в глаза, а на шрам над ухом.

Я издал неопределенный звук.

Почему- то, пока Ди не посмотрела на мой шрам и не заговорила тем голосом, я не понимал, что она и правда меня любила. Все это время она меня любила, только не так, как мне того хотелось.

Черт!

Осенний ветер, залетевший в класс через большие окна, принес несочетаемые запахи: тимьян, клевер и влажный запах перевернутого камня. Я очень долго сидел и молчал.

— Джеймс и Пол, пожалуйста, подойдите ко мне, — зловеще сказала Линетт из-за своего стола. Сидя за ним, она больше походила на учителя, чем Салливан, который всегда устраивался на краешке. Я решил, что никогда не буду сидеть за столом.

— Дейдре и Джорджия, вы можете продолжать обсуждение.

Я поднялся, но, прежде чем пойти вместе с Полом к Линнет, тронул Ди за руку. Не знаю, поняла ли она, что я хотел ей сказать. Я хотел, чтобы она понимала, что я… не знаю. Наверное, я хотел, чтобы она знала, что я наконец все понял.

Мы стояли перед столом Линнет как воины, ожидающие посвящения в рыцари.