|
Два других имени с галочками? – Питер Джей. Д ж е й. – Такого не знаю и никогда не слышал о нем. – Карл Хийдт, Х и й д т. – Это лучше. Модельер, да? – Он делает наряды для женщин. – В том числе и для моей приятельницы, мисс Роувен. Я несколько раз вместе с ней ездил к нему в мастерскую помочь ей сделать выбор. Его платья и костюмы высоко котируются, но, как я считаю, ему далеко до фирмы ККК. – Как близко вы с ним знакомы? – Практически почти не знакомы, хотя я зову его Карлом, а он меня Арчи. Вы же знаете, как это бывает. Пару раз мы с ним одновременно проводили уик энд у мисс Роувен. Но вообще я встречался с ним только тогда, когда бывал у мисс Роувен. – Знаете ли вы, почему его фамилия с пометкой могла попасть в записную книжку Кеннета Фабера? – Не знаю и не берусь догадываться. – Хотите, чтобы я увязал с этим Сюзен Мак Леод, прежде чем спрошу про нее? Я ждал этого вопроса, как только услыхал имя Карла Хийдта. Поскольку записная книжка находилась в руках полиции целых четыре часа, им хватало времени на установление всяческих связей. То, что меня не вызвали сразу же в управление, а Кремер сам к нам явился, являлось, конечно, комплиментом, но не столько по моему адресу, сколько Вулфа. – Не утруждайте себя, инспектор, я сам способен увязать. В первый же раз, когда Кеннет Фабер приехал сюда с кукурузой шесть недель назад, а именно тогда я с ним познакомился, он по собственной инициативе поведал мне, что Сью Мак Леод уговорила отца предоставить ему работу у себя на ферме. Кеннет был необычайно разговорчив, объяснил, что по профессии он карикатурист, не связанный с определенной редакцией, но на эти заработки не проживешь, ему нужен свежий воздух и солнце, а для мускулов физическая нагрузка. Сью Мак Леод часто проводил каникулы на отцовской ферме, так что все будет очень мило… Так что теперь спрашивайте меня о Сьюзен Мак Леод. Кремер буквально пожирал меня глазами. – Вас не назовешь тугодумом, Гудвин, не правда ли? Я подмигнул: – Я изо всех сил стараюсь шевелить мозгами, инспектор. – Только не перестарайтесь… Как давно вы стали с ней близки? Я удивился. – Ну, слово «близки» можно понимать по разному. Что именно вы имеете в виду? – Вы прекрасно понимаете. Мои плечи слегка приподнялись: – Раз вы не желаете уточнять, мне придется догадываться. Плечи опустились. – Если вы подразумеваете самое скверное – или самое лучшее, в зависимости от того, как смотреть на это дело, тут прочерк. Я знаком с ней три года, увидел впервые, когда она привезла сюда початки. Вы сами ее видели? – Да. – Значит вам известно, как она выглядит. Таким образом, ваши предположения можно посчитать за комплимент. Девушка не из кротких овечек. Возможно, она и хотела бы выглядеть скромницей, но она не может не кокетничать, потому что это у нее в крови. Ведь она не выпросила себе ни глаз, ни голоса, ни фигуры, ими наделила ее природа. Ее речь – нечто особенное, ты не только никогда не знаешь, что она тебе скажет, она сама этого не знает. Однажды вечером я ее поцеловал, поцеловал от всей души, а когда отпустил, она мне и говорит: «Один раз я видела, как лошадь целует корову». Но она очень скверно танцует, а после шоу, матча, какого нибудь соревнования я люблю часок другой потанцевать под оркестр. Поэтому в этом году мы с ней редко виделись. Последний раз встретились пару недель назад на какой то вечеринке. С кем она туда пришла, не знаю, только не со мной. |
