|
Если мои показания в чем то расходятся с заявлением Сью, разумеется, вам желательно поработать со мной до того, как я с ней встречусь. Валяйте, я к вашим услугам. Спрашивайте и уточняйте. – Даю вам минуту. Собирайтесь. Я продолжал сидеть. – Нет, теперь у меня все основания возмущаться, и я возмущаюсь. Вы должны обосновать законность вашего требования. – Вы воображаете, что я не смогу это сделать? Во всяком случае мне удалось вывести его равновесия. – Вы задерживаетесь в качестве основного свидетеля. Я не спешил. – У вас, конечно, нет ордера, но я не стану скандалить… И повернулся к Вулфу: – Если я вам завтра понадоблюсь, вы можете позвонить Паркеру. – Позвоню… Он повернулся: – Мистер Кремер, зная ваши незаурядные таланты, я частенько поражаюсь вашей самодовольной негибкости. Вы настолько захвачены мыслью о том, как бы вам посильнее зацепить мистера Гудвина на крючке, что полностью игнорировали те важные факты, на которые я обратил ваше внимание. Он указал пальцем на три кучки початков на письменном столе. – Кто срезал эти початки, а? – Это ваша забота, – разъярился Кремер, – меня же заботит нечто куда более серьезное: кто убил Кеннета Фабера. Пошли, Гудвин! Глава 2 В двадцать минут двенадцатого дня в среду, стоя у обочины Леонард стрит вместе с Натаниэлем Паркером, я произнес: – Конечно, в известном смысле это комплимент. В последний раз залог равнялся жалким пяти сотням, а нынче они потребовали две тысячи. Прогресс. Паркер кивнул: – Это один путь смотреть на данное дело. Он вообще сначала запросил шесть тысяч, еще с трудом удалось снизить сумму до двух. Вы понимаете, что это значит, Арчи? Они фактически… Ага, вот и машина! Возле нас остановилось такси. Уже после того, как мы уселись и я сообщил водителю адрес, Паркер возобновил разговор, предусмотрительно понизив голос. Просто ничего не скажешь! Вообще то водители действительно умеют даже лучше прислушиваться к разговорам пассажиров, нежели болтать, а этот мог к тому же казаться осведомителем, подосланным нам сотрудниками окружной прокуратуры. Так что предосторожность Паркера не была излишней. – Фактически они предполагают, что этого человека могли убить вы. Это очень серьезно, Арчи. Я сказал судье, что сумма залога, затребованного ими, может быть оправдана лишь в том случае, если они располагают достаточными уликами, чтобы предъявить вам обвинение в убийстве, а если так, то вас вообще нельзя освобождать под залог. Судья согласился. В качестве вашего поверенного я должен вам посоветовать быть готовым к такому обороту дела, они способны вас арестовать в любой момент. Мне не понравилась позиция, занятая Мандельбаумом. Кстати Вулф распорядился отправить на этот раз счет вам, а не ему. Сказал, что это ваша афера, она его не касается… Не беспокойтесь, я многого не потребую. Я поблагодарил его. Я уже выяснил, что помощник окружного прокурора Мандельбаум, а, возможно, и Кремер тоже, рассматривали меня как реального кандидата в виновники преступления. Кремер отвез меня к себе в Южный Отдел по убийствам, там, промучившись со мной полчаса, передал лейтенанту Роуклиффу. Тот выдержал беседу со мной почти в течение часа, на этот раз мне не удалось за пятнадцать минут довести его до заикания, но все же он отправил меня в прокуратуру под стражей, где за меня принялся Мандельбаум, явно решивший посвятить этому занятию всю ночь. Что он и привел в исполнение с помощью двух следователей из прокуратуры. Ему, разумеется, позвонили и Кремер, и Роуклифф, и с самого начала было ясно, что он убежден, что я не только утаиваю сведения, которые могли бы оказаться полезными, дабы избавить себя от лишних хлопот либо кого то другого от крупных неприятностей. |
