Никакая сила в мире не могла бы оторвать его от этой – такой родной – ноги.

– Мам, – донеслось сверху, – а давай мы его возьмем?

– Даже и не думай! – послышался другой голос, строгий и неприятный. – Папа не потерпит дома животное.

Рыжий закрыл глаза. По его расчетам, строгий голос от этого должен был исчезнуть. Но не только не исчез, а стал громче.

– Пошли, Полина! Мы опаздываем.

– Но он… Я не могу…

Тут же чьи-то руки оторвали Рыжего от земли, но не прижали к теплому (что было бы правильно), а отшвырнули в траву у дороги. Не сильно, но обидно.

Когда он очухался и открыл глаза, девочка с мамой уже скрывались за поворотом тропинки. Рыжий издал пронзительное «мяу!» (получилось сиплое «миии»), девочка на него оглянулась полными слез глазами – и пропала за деревьями.

У Рыжего не было сил прятаться, он просто лег на краю тропинки и стал ждать непонятно чего.

«Я же везунчик, – думал он, – только вышел, а уже такого хорошего человека поймал! Буду лежать здесь, человеки обязательно придут еще».

И правда, человек пришел. Только это был мальчик. Шел он медленно, явно был чем-то недоволен и всматривался в траву. Рыжий затаился.

Мальчик остановился, достал из кармана телефон и сказал:

– Полина, я тут. Нет тут никакого…

Договорить он не успел – прямо на его ноги прыгнуло что-то рыжее и стремительное.

– Полин, он мерзкий, – сказал мальчик, – грязный и облезлый. Ты точно этого котенка хотела?

Рыжий не слушал, что отвечала Полина, он терся о ноги мальчика и урчал.

«Я не мерзкий, я не гадкий, я везунчик, я самый лучший в мире кот! Мне мама всегда говорила, что я самый красивый!»

Мальчик брезгливо поднял котенка.

Он держал неудобно, боялся прижимать к себе, но Рыжий все понимал: чистотой он не блистал. Он так проголодался и так замерз, что у него не было сил изображать гордое животное. Держи уже как можешь, только не бросай!

Мальчик тем временем отчитывался кому-то в телефон, что нашел, забрал, и спрашивал, что ему теперь делать.

– Кормиии! – взвыл Рыжий.

Изо рта опять вырвался жалкий сип.

– А чем его кормить? – спросил мальчик.

– Аааааа! – закричал Рыжий.

Он смутно помнил, какая вообще не свете бывает пища.

– Слушай, он, по ходу, больной, – сказал мальчик, – рот открывает, а не мяукает. Он не заразный?

В этот раз Рыжий услышал ответ.

– Руки потом помоешь, – сказала Полина. – Вовк, иди к ветеринарке возле «Алми», я буду через полчаса.

«Все-таки не ошибся! – подумал Рыжий. – Та, первая, мой человек!»

Да, поначалу в него потыкали какими-то иголками, иногда заставляли есть какую-то дрянь, но в целом это был несомненный кошачий рай (хотя и этого слова Рыжий, конечно, не знал).

Его вымыли и высушили, закутав в мягкое полотенце. Он жил в тепле. В его распоряжении был чистый лоток.

А самое главное – в доме была еда.

Много еды.

По непонятным причинам еду Рыжему давали редко, но даже этого хватало, чтобы сосущий его голод ушел, а лапы окрепли. Через несколько дней Рыжий понял, что и глаза уже не так болят, как раньше, он перестал мерзнуть и теперь мог запрыгнуть на табуретку.

Его человек – девочка Полина – появлялся не так часто, как хотелось бы. Зато каждый приход превращался в праздник. Рыжего брали на руки, гладили, чесали живот, подмышки, шею.