- Я полагаю, что уже и моя очередь подошла, уже и я могу рассчитывать на какое-то к себе внимание, как вы считаете? Уделите часок, а?

 - Да, - кивнул Пафнутьев. - Придется уделить.

 - Боже! - воскликнула Вика. - Неужели - дождалась?!

 Пафнутьев присел на край кровати, провел ладонью по щеке Вики, наклонился, опустив лицо в ее волосы. Они, как всегда, пахли травой, скошенным сеном.

 - Кажется, выжил, - прошептал он. - Сегодня я выжил...

 - Это еще неизвестно, - шало улыбнулась Вика, расстегивая на нем рубашку. - Самое главное впереди.

 - Пощадишь?

 - И не надейся! Ишь, размечтался!

 ***

 Пафнутьев придвинул телефон, пробежал глазами по ориентировке, которую только что взял у секретаря, взглянул на календарь - не намечено ли чего срочного, поднял глаза на скрип двери. На пороге стоял Дубовик. Его обычно скорбное лицо было озадачено.

 - Паша... Тут к тебе посетитель рвется... Может, примешь?

 - Кто?

 - Неклясов. Собственной персоной с двумя телохранителями.

 - Что ему нужно?

 - По поводу вчерашнего происшествия... Жалуется. Убит друг, отобраны вещи, где второй его человек, он не знает, может, говорит, ему нужна помощь, лекарства, корм...

 - Как он к тебе попал?

 - Я раньше пришел... Тебя еще не было. Он уже сидел в коридоре. А по обе стороны два амбала...

 Пафнутьев машинально перевернул листок календаря, взглянул в окно, на заснеженные ветви клена, повернулся к Дубовику. Тот все это время стоял у двери и, склонив голову, ждал решения начальства. Пафнутьев не был готов принять первого, точнее, одного из первых бандитов города. Но, с другой стороны, и уклоняться от встречи не хотелось.

 - Как он настроен?

 - По-моему, скандально. Но не угрожающе. Дурака валяет.

 - Он всегда дурака валяет.

 - На мой взгляд... Легкая истерика.

 - Он всегда в легкой истерике. - Пафнутьев опять посмотрел на заснеженные ветки за окном, словно советуясь с ними. - Ну что ж... Пусть будет, как он хочет. Зови.

 - Мне присутствовать?

 - Конечно... Ты же ведешь дело... Вдруг возникнет вопрос, на который никто, кроме тебя, не ответит... Зови, - решительно сказал Пафнутьев, сбрасывая со стола в выдвинутый ящик все бумаги, записки, вырванные листки календаря.

 Дубовик вышел, и через две-три минуты в дверь раздался деликатный стук.

 - Входите, открыто! - громко сказал Пафнутьев.

 Дверь тихонько приоткрылась и в узком просвете показалась худая, сероватая физиономия Неклясова. Он улыбался, показывая неестественно белые вставные зубы.

 - Позвольте, гражданин начальник?

 - Позволяю.

 Неклясов вошел игривой походкой, куражливо осмотрелся. Пафнутьев сразу представил, как тот входил в камеру, получая очередной срок. Вот так же, наверно, просовывал голову в дверь, осматривая камеру, заглядывая во все углы и улыбаясь ее обитателям. На Неклясове был черный костюм, белоснежная рубашка, черно-белый галстук в косую полосу, блестящие остроносые черные туфельки. Следом за Неклясовым вошли двое ребят, по размерам своим явно крупнее средних. Лица их были спокойны, даже слегка сонные, но заметил Пафнутьев беспокойный блеск в глазах - знали, что не в простом кабинете оказались, к начальнику следственного отдела прокуратуры пожаловали. Остановившись за спиной Неклясова, они вроде бы остались безразличными, но скосили глаза в сторону Пафнутьева - как тот отнесется к их появлению.

 - Неплохое помещение, - проговорил наконец Неклясов, закончив осмотр.

 - Встречались и похуже? - поддержал разговор Пафнутьев.

 - О! - восхитился Неклясов тонкостью воспитания Пафнутьева и в то же время давая понять, что шутку понял.