– Сколько вы мне даете на изучение документов?

– А сколько нужно?

– Понятия не имею.

– Поэтому я не говорю о сроках. Это зависит от той углубленности, с которой вы будете изучать. Не торопитесь. Время есть.

– Я работаю один?

– Давно жду этого вопроса. – Олег Иванович откинулся на спинку стула. – Давайте так договоримся… Изучаете документы. После того, как все усвоите, у вас появится план действий. Понадобятся оперативники, эксперты, группа захвата. – Олег Иванович последние слова проговорил страшноватым голосом, из чего Пафнутьев заключил, что в такую возможность хозяин кабинета не верит.

– Скажите, а эта группа захвата…

– Павел Николаевич, – перебил его Олег Иванович, – нам бы с вами дожить до того момента, когда понадобится эта самая группа! Нам бы дожить!

– Вы хотите сказать, что это маловероятно?

– Приступайте, Павел Николаевич, приступайте. Я всегда готов с вами встретиться и ответить на любые вопросы.

– Это прекрасно! – радостно воскликнул Пафнутьев, будто все его сомнения и колебания разом утратили свою силу. – Тогда последний вопрос.

– Люблю последние вопросы.

– Я видел снимок, на котором наш клиент снят рядом с президентом. Оба веселы и непосредственны. По моему, на том снимке наш Лубовский даже слегка похлопывает президента по плечу. Этак поощрительно, молодец, дескать, все правильно понимаешь.

– Есть такой снимок, – кивнул Олег Иванович.

– Он не поддельный? Это не фальшивка?

– Нет, снимок настоящий.

– Президент знает о моем задании?

– Президент не знает даже о вашем существовании. И вы должны этому радоваться.

– Радуюсь.

– Президент знает, что у Лубовского рыло в пуху. И он не возражает против некоторых деликатных, повторяю – деликатных шагов прокуратуры по… По выяснению характера этого пуха. Я внятно выразился?

– Вполне.

– Если вас тревожит – не придется ли заниматься чем то недозволенным, антигосударственным… Упаси боже! Говорю вполне ответственно – ваша деятельность согласована на всех возможных уровнях. Вас привлекли только потому, что вы совершенно никому не известны. Советую – ни с кем не говорить о вашем задании, о вашей работе, о чем бы то ни было, связанном с деятельностью Лубовского. Особенно в этом здании. Повторяю – особенно в этом здании. Осторожнее с телефонами. Ваша квартира вовсе не является гарантией того, что вас никто не слышит. Вы просто темная лошадка.

– Да да да, – протянул Пафнутьев не то с уважением, не то с сомнением. – Надо же! – закончил он уже почти восхищенно.

– До скорой встречи. – Олег Иванович встал из за стола и протянул Пафнутьеву жесткую сухую ладонь.

Темная лошадка – это хорошо, бормотал про себя Пафнутьев, шагая по длинным красноковровым дорожкам, устилающим коридоры Генеральной прокуратуры. Темная лошадка – это прекрасно… Но только… Я ведь уже разговаривал с Лубовским… Очень мило побеседовали… Вот так то, Олег Иванович, вот так то… Уж коли я должен соблюдать осторожность даже в этом здании, то, видимо, мне тоже не обязательно докладывать все подробности вам… А, Олег Иванович?

***

Первым делом Пафнутьев направился на Курский вокзал. По сравнению с утром народу стало поменьше, да и праздничности поубавилось. Просох освеженный спозаранку асфальт, появился мусор, пыль, да и пассажиры стали другими – вместо радостно возбужденных утренних теперь по залам ожидания бродили тусклые, изможденные люди в мятых одеждах и с мятыми лицами.

У камеры хранения было пусто, и Пафнутьев без помех получил свой чемодан.