– Смотря сколько украсть, Павел Николаевич! – опять рассмеялся Шумаков. – Некоторые берут столько, что быть неузнанным уже невозможно. Если их деньги сопоставимы с государственным бюджетом… Им уже не спрятаться.

– А что, – озадаченно проговорил Пафнутьев. – С этим трудно не согласиться.

Столовая действительно оказалась неплохой – тоже маленькой, на четыре пять столиков, с белыми скатерками, прозрачными шторками и небольшим баром, конечно, безалкогольным. На первое дали суп с фрикадельками, на второе неплохую котлету с пюре, на третье, естественно, компот.

Шумаков был молчалив, весь погружен в потребление пищи, на Пафнутьева поглядывал изредка, но остро, как бы примериваясь, приглядываясь, пристреливаясь.

– Как обед? – спросил он.

– Прекрасно! – искренне ответил Пафнутьев.

– Бывает и лучше.

– Лучше этого?!

– Бывает харчо, отбивная, нечасто, но бывает пиво, правда, в маленьких бутылках. Так что советую заходить почаще… Хотя вряд ли тебе, Павел Николаевич, это удастся. – Шумаков нашел приемлемую форму обращения – хотя и на «ты», но по имени отчеству. Это было вполне приемлемо для застолья.

– Почему? – спросил Пафнутьев.

– Та гора томов, которую я видел в твоем кабинете, предполагает командировки.

– Много придется ездить?

– Сколько захочешь. От Москвы до самых до окраин.

Вернувшись в свой кабинетик, Пафнутьев сразу понял, что здесь без него кто то побывал. Листок бумаги с номерами исчезнувших страниц уголовного дела был сдвинут. Он оставил его на столе так, что срез листка в точности совпадал со срезом поверхности стола. Теперь листок лежал примерно в пяти сантиметрах от края стола. Уходя, он предусмотрительно сунул все десять томов дела в сейф и запер его на ключ, но металлическую ручку оставил под углом сорок пять градусов. Теперь же ручка была расположена точно по вертикали. Кто то, не удержавшись, подергал ее, а может быть, и в сейф заглянул, если, конечно, у нежданного гостя были ключи. А ключи могли быть, учитывая, что многих страниц явно не хватало.

– Суду все ясно, – пробормотал Пафнутьев привычные свои слова и тяжело присел к столу. Ему уже было о чем призадуматься, хотя пришел он сюда всего то несколько часов назад. Может быть, только сейчас Пафнутьев в полной мере осознал задачу, которая стоит перед ним. И дело было вовсе не в сложности юридического, правового расследования, поисках доказательств, дело было в другом – вмешались силы, не имеющие к праву никакого отношения. Более того, они были куда могущественнее той службы, в которой работал он. Эти силы были вполне в состоянии пренебречь прокуратурой, судом, милицией, а то и армией, вполне могли поставить на место и министра обороны, и министра внутренних дел, и Генерального прокурора. Что, собственно, и происходило в последние годы.

Раздался звонок, Пафнутьев поднял трубку:

– Слушаю.

– Здравствуй, Паша, говорит Аркаша! – Да, это был Халандовский, и Пафнутьев, услышав знакомый голос, весь как то сразу воспрял – есть все таки на свете люди, на которых можно опереться хотя бы на время телефонного разговора. – Как поживаешь?

– По разному, Аркаша, по разному.

– И ты не хочешь мне ничего сказать?

– Я хочу домой.

– И это все?!

– А тебе этого мало?

– Так ты ничего не знаешь?!

– Кое что знаю, но, видимо, это не то, о чем ты хочешь сообщить?

– Только что передали по телевидению… Совершено покушение на Лубовского. Да, Паша, да! На того самого.

– И как это произошло?

– Взорвана машина. Хорошо так взорвана, Паша. Ребята не пожалели взрывчатки.

– Результат?

– Лужа крови, гора трупов… Но уцелел ли сам Лубовский, не знаю.