Негромкий стук в дверь заставил их вздрогнуть. На пороге появилась мамаша Пиголе, жуткая обрюзгшая старуха, напоминавшая сводню вкрадчивыми слащавыми манерами:

— Не угодно ли дамам чего-нибудь? Освежиться с дороги, поужинать?.. Нормандец велел прислуживать нашим гостьям и чтобы они ни в чем не нуждались.

— Благодарю, — рассеянно отвечала графиня. — Мы не голодны.

Старуха вышла, непрерывно кланяясь, но, едва оказавшись за дверью, фыркнула и прошамкала беззубым ртом какое-то ругательство.

Кривой из Жуи, поставив в сарай экипаж, украденный в Фарронвиле, немедленно спустился в подземелье, опустевшее после того, как оборванцы, сторожившие Любена, получили новое распоряжение и отвезли посланника осажденных, по-прежнему остававшегося с завязанными глазами, обратно к замку. Тащившиеся за каретой телеги, нагруженные добычей, должны были появиться не раньше чем через полчаса. Кривой решительно направился к небольшой комнатке, служившей спальней прекрасной Розе Биньон, супруге Главаря, в те дни, когда Красавчик Франсуа был в отъезде, а молодая женщина в силу различных обстоятельств оказывалась в подземелье. Ожидалось прибытие всей шайки, и в подземелье было светло как днем. Кривой кашлянул, чтобы сообщить о своем присутствии:

— Кхе-кхе… Мадам Роза, это я.

— Кто еще там? Чего тебе?

— Это ваш раб, Кривой из Жуи… Мне нужно срочно кое-что сообщить вам. Это очень важно.

— Входи, — сказала Роза, заканчивавшая наряжаться.

Черное бархатное платье, несомненно украденное в каком-нибудь замке и подогнанное к ее фигуре, удивительно шло девушке. Челка была тщательно завита, крупные локоны рассыпались по плечам. На прекрасных волосах не было ни следа пудры. Роза была великолепна. Глубокий вырез открывал пышную грудь, черный цвет корсажа подчеркивал нежную белизну кожи. Огромные прекрасные глаза, будто черные алмазы, сверкали в обрамлении густых шелковистых ресниц. Прелестные губы, алевшие, словно спелый гранат, улыбались, между ними, как рисовые зерна, белели мелкие острые зубки. Довершал картину прямой тонкий нос. Подвижное, надменное, волевое лицо говорило о необузданных страстях, сильном характере, нежной порывистой душе и в то же время о неумолимости и жестокости. Время от времени Роза встряхивала головой, и каштановые локоны, качнувшись, открывали маленькие изящные ушки, нежно-розовые мочки которых были украшены великолепными бриллиантами.

На красном шарфе, повязанном вокруг тонкой, гибкой, как у испанки, талии, висели небольшой корсиканский кинжал с рукоятью черного дерева и два пистолета, скорее напоминавших драгоценности, — их рукояти были украшены перламутром, а барабаны и стволы инкрустированы золотом. Такое странное, неожиданное дополнение к женскому наряду сразу указывало, что носившая его была женой бандита.

Такова была Роза Биньон, восхитительное создание, притягивавшее к себе как магнит. В ее своеобразной, но бесспорной красоте крылось объяснение той власти над Главарем, которой она так долго пользовалась. Чувствуя, что Фэнфэн ускользает, понимая, что сцены и упреки лишь усилят холодность, о причинах которой она догадывалась, но не решалась себе признаться, Роза решила призвать на помощь все хитрости женского кокетства и умения обольщать.

Увидев «хозяйку», чью необыкновенную красоту подчеркивало сияние украшений, Кривой из Жуи внезапно побледнел, словно вся кровь прихлынула к его сердцу, и пролепетал прерывающимся голосом:

— О, госпожа! Госпожа Роза… как вы прекрасны!

— Ты находишь, Кривой? — спросила девушка резким, грубоватым голосом.

— Да! Да!.. Госпожа Роза… Это так же верно, как то, что я прыгну в огонь ради вас, только скажите. В мире нет женщины прекрасней вас!

— Ну, тем лучше! Хорошо бы, если бы и Франсуа, твой хозяин, был того же мнения.