— Хорошо. Теперь слушай: если ты не будешь обращаться с ними так же почтительно, как со мной, я размозжу тебе башку! Но если пленницы сбегут, тебя поджарят на медленном огне.

— Хозяин, смилуйтесь…

— Довольно! Заткни глотку и отправляйся к себе. Теперь пора поговорить с Розой.

Оставив Толстяка Нормандца на страже, Фэнфэн стремительно пересек двор, сбежал по лестнице и оказался в подземелье, где царил адский шум. Повсюду, на столах, на полу, громоздились кучи добра, награбленного в замке Фарронвиль. Драгоценности и столовое серебро лежали грудой, которую разбойники пожирали горящими глазами, перебегавшими с одного предмета на другой. Все ждали Главаря, чтобы приступить к дележу, и его появление было встречено дружным криком.

Свою долю пока получил только Кюре из Оборванцев, старый Франсуа Лежен. Ему досталась великолепная сутана, расшитая лиловыми узорами, стихари, епитрахили, орари, две парадные ризы, молитвенник, сосуд для Святых Даров, серебряный потир, аббатский посох, митра и многое другое. Старый негодяй в жизни не видывал столько сокровищ. Он успел вырядиться в подаренные вещи и, к великому веселью остальных, начал некую пародию на мессу. Одновременно он пил как бочка и жрал как людоед, говоря, что таким образом причащается.

— А, это ты, Кюре… — бросил, проходя мимо, Фэнфэн. — Не слишком напивайся, ты мне скоро понадобишься. Рыжий из Оно еще не вернулся?

— Нет, Главарь, его уже четыре дня никто не видал. Только бы он не попался.

В этот момент Роза вышла из своей комнаты. Она улыбалась и, протягивая руки, бросилась к Фэнфэну, чтобы обнять его. «Хозяйка» была так хороша в своем наряде, черты лица дышали такой радостью, что среди оборванцев пронесся восхищенный шепот.

— Ах, Франсуа, какое счастье снова быть с тобой!

— Здравствуй, Роза, — холодно отвечал Фэнфэн. Он был бледен, глаза превратились в узкие щели, губы сжались, и во всем облике сквозил душивший его гнев.

Роза прекрасно знала это выражение лица Главаря. Ее руки опустились, голова поникла, на глаза навернулись слезы, и она прошептала:

— Боже мой, что случилось?

— Дети мои, — обратился Фэнфэн к оборванцам, — вам придется подождать дележа добычи. Мне надо перекинуться парой слов с хозяйкой. Роза, если ты не хочешь, чтобы все узнали о наших делах, пойдем к тебе.

— Да, Франсуа, — дрожа ответила девушка и направилась к лестнице, думая, что Фэнфэн говорит о комнате в доме Пиголе.

— Нет, комната наверху занята.

— Там никого нет!

— Что ты можешь об этом знать?!

— Но я… то есть…

— Замолчи и иди сюда, — сказал Главарь, указывая на закуток, откуда Роза вышла за минуту до того. Оборванцы тут же отошли подальше от двери, но девушка медлила, и Фэнфэн, потеряв терпение, схватил ее за руку и, протащив как ребенка, швырнул на диван.

— Итак, — тихо начал он резким, неприятным голосом, закрыв за собой дверь, — ты позволила себе вмешаться в дела банды, отдавать приказания, которые противоречат моим распоряжениям!

— Да, я не отпираюсь! Я не буду оправдываться и перекладывать вину на других. Я сделала это. Я безумно люблю тебя и ревную! Неужели ты упрекаешь меня за то, что я выпустила на свободу этих глупых уток?!

— Роза, придержи язык!

— Утки, глупые утки! Я сказала и повторю еще! Лучше бы я убила их, все было бы уже кончено… Мною овладела жалость… нет, глупость! Как я раскаиваюсь в этом! Неужели ты действительно думаешь, что я буду сидеть сложа руки и смотреть, как ты любезничаешь с какой-то аристократкой.