Первые залпы застали отряд сержанта Вассёра врасплох, солдаты были вынуждены принять бой на открытом месте, прячась лишь за трупами лошадей и чучелами, разбросанными по поляне. Когда гвардейцы начали обороняться, из семи остававшихся в живых солдат, двое уже были ранены.

Положение капитана Бувара не было таким отчаянным, но его гусарам тоже приходилось несладко. Поджигатели окружили их в узком ущелье и заперли с обеих сторон. Любые попытки прорваться в глухой темноте сквозь ряды бандитов казались заранее обреченными на провал. Четверо гусар были ранены, трое убиты, и Бувар с нетерпением ждал наступления нового дня, чтобы вступить в открытый бой. Капитан видел, как лошадь унесла в неизвестном направлении раненого солдата, и, хотя считал, что тот погиб, принял решение собраться с силами и прорваться к гвардейцам Вассёра. Но разбойники предусмотрели все. Гусар, посланный на разведку, налетел на какое-то невидимое препятствие, споткнувшись о которое лошадь упала и сломала ногу. Оглушенный солдат вернулся назад под градом пуль, плюясь кровью, и сообщил, что бандиты натянули веревки поперек единственного пути, открытого для отступления, и завалили его ветками так, что лошадям теперь было там не пройти. Пастух, сопровождавший гусар, трясся от страха, стучал зубами и не мог ответить ни на один вопрос Бувара, пытавшегося узнать хоть что-нибудь о местности вокруг отряда, а главное — нет ли другого выхода из ущелья к поляне, где из последних сил защищался сержант Вассёр. Проводник, захлебываясь, рыдал как дитя и даже не понимал обращенных к нему слов. Следующий час прошел в гнетущей тревоге. Наконец капитан Бувар решился на последний отчаянный шаг. Для того, что он задумал, нужно было пожертвовать половиной лошадей — отпустить их без всадников и направить к северо-востоку, где бились гвардейцы. Предполагалось, что гусары привяжут к хвостам лошадей пучки колючек и будут колоть их саблями. Обезумевшие лошади сметут все препятствия на своем пути и выберутся из ловушки. Капитан надеялся, что ему удастся воспользоваться произведенным беспорядком и вывезти раненых под прикрытием оставшихся в живых солдат. Бувар подозвал гусар и в двух словах объяснил, чего ждет от мужественных, хладнокровных и преданных солдат, и начал готовиться к осуществлению плана.

В это время Вассёр и пятеро его гвардейцев услышали в лесу приближающийся шум, похожий на быстрые шаги множества людей.

— Мерзавцы решили атаковать! — сказал сержант, кусая в бессильной ярости усы. — Друзья, будьте готовы к нападению. Если нам не удастся спастись, постараемся продать свою жизнь подороже!

Прогремел оглушительный залп, который, однако, не причинил никакого вреда гвардейцам, так как они распластались на земле и были не видны противнику. Сразу вслед за выстрелами раздались дикие вопли и крики, которые, как и предыдущая пальба, должны были устрашить маленький отряд. Из кустов, потрясая оружием и испуская ужасные проклятия, выскочила толпа оборванцев. Не меньше шестидесяти головорезов окружили гвардейцев. Вассёр, увидев, что все кончено, вскочил на ноги, словно внутри него распрямилась какая-то пружина, выхватил саблю и крикнул громовым голосом:

— Солдаты, ко мне!.. Встретим врага лицом к лицу!

Все, кто мог стоять на ногах, сплотились вокруг бесстрашного командира. Раненые крепче сжали эфесы и в молчании, блестя глазами, ждали атаки, в трагическом исходе которой никто не сомневался.