Мужество, выносливость, презрение к смерти нередко становились основными чертами характера в эпоху, когда вандейцы и республиканцы на севере, а солдаты в белых и голубых мундирах на Рейне соперничали друг с другом в отваге. Бесстрашие проявляли не только закаленные в боях воины. Привыкнув к грохоту пушек, страшному зрелищу мертвых тел на поле битвы, живя в постоянных тревогах, женщины приобрели такую твердость характера, которая на первый взгляд казалась несовместимой с трогательной слабостью, свойственной их полу.

Какой бы точки зрения мы ни придерживались, какой бы цвет знамени ни предпочли, история, как всегда беспристрастно, свидетельствует, что женщины Революции стали достойными подругами великих людей того времени, считавших бесстрашие одной из главных и бесспорных добродетелей. В то время, когда страдания выпадали на долю многих, когда жизнь была полна тревог, а смерть — трагизма, люди встречали и тяжелые испытания, и смерть с одинаковой стойкостью.

Пройдя суровую школу жизни, повидав немало крови в том нежном возрасте, когда от легкой царапины падают в обморок, Рене де Буан, второй раз попав в руки негодяев, не утратила мужества.

Сохраняя твердость и самообладание, с достоинством отвечая бандитам, девушка сумела внушить уважение даже их Главарю, которого было не так просто поставить на место. Увидев, что насмешки, пошлости и угрозы не поколебали великолепного спокойствия пленницы, Фэнфэн прекратил издеваться над своей жертвой, проворчав:

— Черт возьми! Скоро увидим, осмелится ли эта бывшая аристократка и дальше так задирать нос!

Главарь поджигателей был в сильном гневе, причины которого крылись в том, что его планы неожиданно потерпели поражение. Давно задуманная операция, заранее получившая название «красной ночи», удалась лишь отчасти. Безусловно, жители Боса надолго запомнили ужасную ночь и даже много лет спустя вспоминали ее с содроганием, но разбойники все же остались недовольны — на фермах и в замке Арконвиль оказалось слишком мало добычи. Кроме того, сержант Вассёр, Жан де Монвиль и капитан Бувар избежали плена, захватили Толстяка Нормандца и истребили половину его шайки. Обитатели Ружмона скрылись в тот момент, когда Фэнфэн уже считал их своими пленниками, и, если не считать Рене и Жако, попавших в руки бандитов по роковой случайности, вожак поджигателей остался ни с чем. В угрюмом молчании он строил ужасные планы мести и обдумывал, как заманить врагов в ловушку, используя в качестве приманки прелестную пленницу и верного слугу.

Сидя в глубине кареты, Рене видела, как на смену долгой ночи пришел новый день. Солнце поднялось выше, и, бросив взгляд в окошко, она увидела физиономии бандитов, охранявших карету, мчавшуюся по незнакомой равнине. Жако хотел было выглянуть с другой стороны, но Фэнфэн грубо одернул его:

— Сядь на место и не рыпайся! Или я пощекочу тебе ребра ножом!

Жако изобразил на лице крайний ужас и, прикинувшись слабоумным, принялся так правдоподобно дрожать и корчиться, умоляя о пощаде, что Фэнфэн, несмотря на всю свою хитрость, поверил умело разыгранному спектаклю.

— Что, приятель, — сказал он ухмыляясь, — хозяин далеко, и мы больше не строим из себя храбреца?

С Жако никто не мог сравниться в смелости, но сейчас он погасил сверкнувшую во взгляде ненависть и поник головой. Надеясь усыпить бдительность разбойника и спасти юную хозяйку, преданный слуга со всем мастерством, на которое только был способен, играл позорную и смешную роль, прикидываясь трусливым дурачком.

Пленники долго тряслись по ухабам и рытвинам проселочной дороги. Наконец по приказу Фэнфэна карета свернула через поле к лесу. Главарь разбойников выскочил и скомандовал пленникам:

— Вылезайте!

Рене, чувствуя невыносимую боль в руках, стянутых веревками, с трудом выбралась наружу и оказалась посреди толпы негодяев.