Отвернувшись к стене, трое мужчин услышали шелест ткани, и вскоре разбойница появилась перед ними в штанах и сорочке — костюм сидел на ней как влитой.

— Прекрасно! — воскликнула она. — Полдела сделано!

Обратившись к помощи своего воздыхателя, чьи глаза напоминали горящие уголья, девушка натянула красные шелковые чулки, обула лаковые туфли с серебряными пряжками, закрепила их завязками, богато расшитыми драгоценными камнями, и надела облегающий бархатный жилет с резными пуговицами.

— Жилет как раз по мерке, — заметил Рыжий из Оно. Губы его нервно сжимались, а руки дрожали.

— Да, малыш! И штаны тоже, — насмешливо ответила красавица и закатилась довольным смехом.

Затем Рыжий помог ей обмотать вокруг талии алый шелковый пояс и спрятал в его складках два аккуратных, инкрустированных серебром пистолета.

— Послушай, — заметил Главарь, — даже когда ты наденешь этот великолепный синий фрак с красным воротником и водрузишь на голову вон тот симпатичный цилиндр с трехцветной лентой, твой наряд все еще будет не завершен, дочь моя.

— О чем ты, Главарь? — со смехом спросила разбойница, разглядывая себя в ручном зеркальце в роскошной оправе.

— А волосы? О них-то ты и не подумала, долговязая вертихвостка!

— И то правда! Мне надо сделать мужскую прическу.

— Так ты никогда не кончишь с переодеванием.

— Так что же делать?

— Сейчас мы вместе с Рыжим поможем тебе убрать волосы.

— О, как вы любезны, Главарь! — кокетливо ответила девушка. — Я даже готова поцеловать вас!

— Нет, ради меня не стоит идти на такие жертвы. Запиши этот поцелуй на счет своего дружка и воздай ему полной мерой, после того как Кюре из Оборванцев вас поженит. А может, и раньше, если ты торопишься выдать ему аванс.

— Это будет зависеть от того, сколько удовольствия я получу, перерезав глотку какому-нибудь болвану.

С ловкостью, доказывавшей, что в те времена у большинства мужчин входило в привычку оказывать друг другу подобные услуги, Главарь и его лейтенант быстро причесали высокую красавицу. Затем Рыжий из Оно, который, как подобает настоящему щеголю, всегда носил в кармане коробочку с пудрой и пуховку, осыпал душистым белым порошком густую черную шевелюру и аккуратно уложил локоны с ловкостью заправского парикмахера.

Завершив туалет, Дылда Мари повязала на шею платок модным в то время «национальным» узлом, надела шляпу с трехцветной лентой и покраснела от удовольствия, когда трое мужчин разом воскликнули:

— О! Что за прелесть этот разбойничек!

— Он будет работать ножом почище любого мужчины, — с жестоким смехом отозвалась она.

Было девять часов вечера.

ГЛАВА 9

Возле деревушки Уазон пролегали три ведущие на восток дороги, в любое время года почти непригодные для езды. Одна вела к ферме и замку Амуа, вторая — на ферму Кулю, а третья, самая плохая, та, что посередине, — к одинокой усадьбе, бесследно исчезнувшей в наши дни. Усадьба эта, расположенная в четверти лье от деревни, получила название Тупик.

Можно смело сказать, что это был образец типичного сельского жилища, сегодня благополучно канувшего в Лету. Однако в начале прошлого века в таких усадьбах жило немало французских крестьян. В ней все было маленькое, в том числе и двор, обнесенный сплошным забором с одними воротами. Во дворе было полно навоза, и, чтобы попасть в дом, приходилось пробираться по чавкающей под ногами жиже. Посреди стояли навес для свиней, хлев для коровы и осла, амбар и само хозяйское жилище.

Все крытые соломой, душные и темные постройки были низенькие, покосившиеся и выглядели очень жалко.