Через пять минут показался разбойничий отряд. Негодяи мчались так, словно огонь лизал им пятки. Один из них все-таки успел заметить блеск ружейных стволов.

— Драпаем через поля!

Бандиты свернули в сторону. Вслед им раздался оглушительный залп, и двое упали — один был убит наповал, другой смертельно ранен.

— Кого шлепнули? — прерывисто дыша, спросил Рыжий из Оно, утомленный безумной гонкой.

— Малыша Лимузенца и Красного Камзола, — ответил Душегуб.

— Франсуа из Манси и ты, Сан-Арто, берите самого тяжелого. Соня из Сермеза и Огненная Глотка, хватайте другого, и бежим! Черт побери, эти олухи наступают нам на пятки!

Задыхаясь и обессилев, они наконец добрались до леса Лифермо. Только что пробило полночь. В лесу поджигатели чувствовали себя как дома — теперь они не сомневались, что спасены. Казалось, бандитам уже нечего терять, но они по-прежнему не забывали об осторожности и даже в спешке не собирались рисковать секретом подземного убежища.

Раненые стучали зубами и просили воды. Рыжий из Оно приказал сделать остановку. Было ветрено, холод пробирал до костей, и лейтенант велел собрать хворост и разжечь огонь. Разбойники наспех перезарядили пистолеты и ружья. Вскоре пламя костра озарило мрачные лица, ставшие еще более угрюмыми от страха, злобы и усталости. Внезапно Франсуа из Эстуи перестал хрипеть. Он дернулся, выплюнул огромный сгусток крови, забился в конвульсиях и затих.

— Еще один жмурик, — проворчал Сан-Арто, вытащив из вещевого мешка полкаравая хлеба и узелок с пряным творогом.

Вечно голодные разбойники принялись за еду, двигая челюстями, словно лошади, жующие овес.

— Глядите! — сказал Душегуб, — Красный Камзол загнулся, а Малыш Лимузенец еще трепыхается.

Будучи хорошим товарищем, Душегуб достал флягу с водкой и поднес ее к губам умирающего. Из-за деревьев раздался выстрел, и Душегуб с проклятиями упал на землю с перебитой ногой.

Разъяренные жители Ашера отважно проникли в лес и пустились по следу негодяев. Грянул новый залп, пули засвистели, несколько попало в костер, и оттуда тотчас вырвались снопы искр и мелких угольков. Разбойники бросились бежать и, рассеявшись по лесу, попрятались за пнями, выпустившими густую молодую поросль. В ночном мраке здесь их вряд ли кто-нибудь сумел бы отыскать.

Через полчаса шум погони стих, и разбойники решили укрыться в лесной пещере.

— Да вы рехнулись! — возразил Рыжий из Оно. — Завтра проклятые олухи начнут прочесывать окрестные леса, и мы очутимся в мышеловке, где околеем с голоду. Безопасно сейчас только у Пиголе, значит, надо во что бы то ни стало к нему прорваться.

— Не слишком-то ловко бегать с грузом падали, — заметил Жан Канонир, указывая на убитых и раненых.

— А что ты можешь предложить, Жан?

— Ничего! Думать я не силен… Ты начальник, ты и командуй, а я, клянусь честью разбойника, буду подчиняться!

— Возьми десять человек, по своему выбору. В четверти лье отсюда находится ферма Амуа. Постучишь в ворота, скажешь фермеру Даржану, что надо запрячь три телеги и в каждую накидать по десять охапок соломы. Все должно быть готово не позже чем через три четверти часа.

Ферма Амуа находилась на отшибе, и хозяин ее постоянно подвергался набегам банды Фэнфэна. Его обирали до нитки, однако оставляли в живых. На этот раз Жан Канонир, не повышая голоса, пообещал хозяину подпалить пятки и устроить фейерверк из его дома, и несчастный крестьянин мгновенно исполнил требования разбойников. Рыжий из Оно отвел на исполнение операции три четверти часа, но фермер управился за полчаса.

На одну телегу, к ужасу дрожавшего всем телом возчика, погрузили убитых и раненых.