Тут же находился и его величество Живоглот, чье лицо, несмотря на энергичные усилия, местами еще было выпачкано черной краской, с помощью которой вечно голодного бандита Сан-Арто превратили в негра. Здесь же сидел и Тысячу Уложу, избавившийся теперь от циркового трико и снявший грим, который полностью изменял его внешность. Тысячу Уложу вновь стал Драгуном из Рувре, самым сильным разбойником Фэнфэна. Рядом пировали — Винсент Бочар, Жак из Этампа, Душка Берриец, Аньян Буатар, Жан Канонир, Кот Готье и Жак из Арпажона, короче, весь цвет банды! Беседуя, они ели, пили, грелись у костра, но время от времени кто-нибудь вставал, осторожно прокрадывался к дороге, выглядывал из кустов и смотрел в сторону Базоша. Убедившись, что дорога пустынна, он возвращался к костру, занимал свое место и сообщал:

— Ничего!

Разговор велся оживленный, бандиты радовались, как ловко им удалось провести местных виноделов, и весело поздравляли друг друга с победой.

— Черт побери! — воскликнул Жак Канонир. — Надо сказать, шутка отлично удалась. Кто, скажите на милость, сумел бы узнать в гражданине Гратларе нашего Рыжего?

— Рыжий просто дьявол! — добавил Кот Готье. — Он и впрямь настоящий комедиант! Ведь ему надо было сыграть так, чтобы все поверили, а то эти проклятые олухи сами бы нас схватили!

— А Сан-Арто!.. Разве можно забыть Сан-Арто, доброго короля Живоглота! Эй, Сан-Арто, куда ты девал все, что сожрал на глазах у публики?

— В брюхо, старина, в брюхо! — серьезно отвечал разбойник, чье лицо, вымазанное черной краской, время от времени подергивалось.

— И… и… тебя это все не беспокоит?

— Ну… как сказать… Там ведь был еще кролик, божья тварь со всеми потрохами.

— Ох, черт! И ты слопал его живьем, как есть! Может, он там еще прыгает?

— А то как же! У меня в утробе такой тарарам, словно сотня лягушек справляет шабаш!

— Ты бы перекусил да и выпил маленько.

— Верьте не верьте, только я не голоден.

— Быть не может…

— Клянусь, это впервые в жизни, но так же верно, как то, что Драгун из Рувре самый сильный человек во Франции.

— Уж это правда, — серьезно согласился Жан Канонир. — И хоть я сам не из слабосильных, но… В общем, Драгун запросто может меня отшлепать, как четырехлетнего сопляка.

— Полно, приятели!.. Каждый делает то, что может, — скромно отозвался геркулес. — Чуть-чуть больше мяса на костях, чуть-чуть меньше, дело-то не в этом.

— Ну, ты и скромник! — сказал Рыжий из Оно, — вот за это тебя и любят. Да и твой талант всем на пользу. Скажи только, Драгун, кто обучил тебя этому трюку с наковальней?

— Да, — вступил в разговор Винсент Бочар, — это было просто удивительно, даже мы, хоть и сидели рядом, обалдели, как эти деревенские тетери.

— Когда-то я был бродячим актером и выступал на парижских площадях. Тогда-то приятели-комедианты и обучили меня номеру с наковальней.

— Мы думали, у тебя кишки наружу полезут, когда кузнецы принялись молотить своими колотушками.

— Да нет! Главное — разместить наковальню на животе. А уж потом — хочешь бей, хочешь не бей, тебе это все равно, потому что сила ударов приходится не на тебя, а на наковальню.

— Опять никого! — произнес вернувшийся из дозора Душка Берриец.

— Эх!.. А вдруг он раздумал ехать? — с досадой спросил Жак из Этампа.

— Может, он нарочно назвал эту дорогу, а сам поехал по другой?

— Я уверен, он появится, — сказал Рыжий из Оно.