В отличие от Одессы-мамы криминальная звезда Ростова, заслужившего прозвище папы российской преступности, взойдет уже после революции, но предпосылки для этого закладывались в те годы, когда после отмены крепостного права на Кубань хлынул новый поток переселенцев. Среди них было немало тех, кто пытался в этом центре исконно казацких земель скрыться от правосудия. Кубанскую преступность характеризовала особая жестокость, здесь свирепствовали свои «душители», убивавшие людей в поездах, и «факельщики», которые пытали свои жертвы огнем. В течение пяти лет на жителей Ростова наводила ужас шайка «степных дьяволов», превосходившая по жестокости даже разбойный кубанский люд. В годы первой русской революции грабежи и мародерство достигли такой степени, что отчаявшиеся жители прибегали к самосуду. Укравшему арбузы запихивали их в шаровары и заставляли ходить в таком виде по станице и кричать: «Я - вор!» За более тяжкие кражи били до полусмерти, за убийства растерзывали на месте. Ввести эти вспышки народного гнева в правовое русло полиции удавалось не всегда. Лишь в 1908 году, когда на Кубани появились сыскные отделения, одно из которых возглавил местный Путилин - Александр Петрович Пришельцев, уровень преступности несколько стабилизировался, чтобы вспыхнуть с новой силой в годы революции и Гражданской войны.

Основы криминальной иерархии были заложены в конце XIX века. Преступное сообщество разделяется на своеобразные группы-артели. Наименьшей, но самой опасной среди них были грабители и убийцы; самой многочисленной - воры, которые дифференцировались на множество специальностей в зависимости от объекта посягательств и способов совершения преступления. Как, например, конокрады - представители, пожалуй, одной из древнейших воровских профессий на Руси.

Логично предположить, что кражи транспортных средств начали происходить с того момента, как человек догадался о том, что ехать на ком-то или на чем-то быстрее и удобнее, чем ходить пешком. И первыми такими угонщиками по праву можно считать конокрадов.

В большинстве случаев конокрады работали компаниями. Шайки могли состоять из нескольких сотен человек, разделяющих между собой районы и дробящихся для совершения преступления. Каждый исполнял свою функцию. Так, например, главари шаек являлись хозяевами «золотых контор» - главных воровских пунктов. Таких контор каждая шайка имела несколько, и они являлись передаточными пунктами для краденых лошадей. «Золотые конторы» существовали под видом постоялых дворов, корчм. Здесь были оборудованы секретные места для лошадей.

Выезжали конокрады на блат в повозке, запряженной парой хороших лошадей. Всегда вооруженными. Они знали, где находится косяк (табун), и останавливали свою повозку на некотором расстоянии от него. Воры оставляли одного товарища в повозке, а сами, запасшись уздечками и крючками для «браслетов», отправлялись к «малине». Сидящий в повозке конокрад оставался на стреме. Воровали лошадей поздно ночью, когда сторожа уже спали. Во время побега конокрады старались держаться поближе к лесу. Погоня за конокрадами была делом опасным, поскольку злоумышленники не задумываясь пускали в ход огнестрельное оружие.

В конокрадских шайках участвовали люди различного общественного положения, к ним нередко примыкали полицейские. В особенности - урядники. Они, конечно, не принимали прямого участия в кражах, но помогали в сбыте лошадей, скрывании конорадов, заведовании «золотыми конторами». Цены на лошадей конокрады устанавливали в зависимости от удаленности от места кражи.

Вблизи «зашухерованного» места краденому коню грош цена. Но если конокрад отскочил уже на 200-300 верст, цена коню уже другая.