– Она стоит шестьдесят тысяч баксов. Криспин приподнял стакан, подождал, пока осядет пена, и отхлебнул шампанского.

– Его надо убить. Почему тебя это так волнует?

– Мне плевать на индейца. Мне его нисколько не жаль.

– Так чего же ты переживаешь?

– Я солдат. Это не то же самое, что убивать на войне.

– Скоро ты уже не будешь солдатом, – улыбнулся Криспин. – Можешь считать, что с этого дня для тебя начнется новая жизнь.

Дагоберто ненадолго примолк.

– Нам понадобится лопата, – сказал он после паузы.

– Зачем?

– Зарыть индейца.

– Зарыть надо только его руки и голову. Для этого лопата не нужна.

– Значит, нужен топор.

– Добудем.

– Топор или мачете.

– Топор здесь найти проще.

– Чертов индеец, доносит на нас.

– Ты же сам сказал: Уолли все это выдумал.

– Что‑то выдумал, но этот индеец болтает ему про нас, я уверен. Боже мой, ни на кого нельзя положиться!

Выйдя из отеля, Уолли Скейлс пересек улицу Бьенвилль и подошел к Фрэнклину де Диос. Тот стоял возле черного «крайслера» все в том же модном черном костюме, застегнутом на все пуговицы, но без галстука. Личный шофер, индеец, доставленный прямиком из джунглей Рио‑Коко в Майами, а оттуда – во Французский квартал Орлеана. И ведь никогда не знаешь, что творится у него в башке, подумал Скейлс.

– Может, нам выпить на прощание, друг?

– Мне нельзя отлучаться.

– Они пьют в номере и никуда не уйдут, там ведь деньги.

– Они велели мне оставаться здесь.

– А если улизнуть? Развеяться немного?

– Что‑что?

– Нет, это я так просто, болтаю. Ты всю ночь будешь тут торчать?

– Они велели следить.

– За чем следить?

– Не знаю.

– По‑моему, их ничего особо не тревожит. Тебе кажется, их что‑то тревожит?

– Они думают только о себе.

На мгновение индеец приоткрыл ему свои мысли.

– Ты хочешь о чем‑то рассказать мне, Фрэнклин?

Индеец на миг призадумался, потом отрицательно покачал головой.

– Не было ничего странного, необычного? Где ты был сегодня?

– Ездил за ее машиной.

– Куда именно?

– Взад‑вперед.

– Ты можешь о чем угодно рассказывать мне, друг. Что тебя беспокоит? – Уолли Скейлс сделал паузу, надеясь, что индеец решится облегчить душу, но тот молчал. – Полагаю, это тебе выпало прикончить того парня в ресторане. В туалете. Фрэнклин промолчал.

– Жаль, что тебе пришлось это сделать. Конечно, это был опасный человек. Он попытался бы украсть ваши деньги, он бы и сам кого угодно убил ради них. Нам известно, что он побывал в Манагуа… Что ж, ладно. Ты готов, собрался уже? Завтра ведь поплывешь домой?

– Думаю, пора возвращаться. Семью повидать.

– И снова на войну?

Фрэнклин пожал плечами, вновь уходя в себя.

– Хочешь остаться здесь? Я это устрою.

– Я хочу домой.

– Если ты этого хочешь, ты это и получишь, – сказал Скейлс – Снова эти чертовы летучие мыши, бьющиеся в окно, малярия, гепатит, понос – лучшее оружие этого сукиного сына Сомосы, – и жуки. Все известные людям жуки, и еще пара дюжин в придачу. В жизни не видел ничего подобного. Они прямо как звери какие‑то. Я прожил там два года, друг мой, и уж я‑то туда ни за что не вернусь, хоть озолоти меня, хоть убей. Эти борцы за свободу там, в гостинице, жаловались, что в последний раз ужинают за триста долларов.