Я сглотнула. Какая… честная сказка.

— Но Киан не умер, — негромко сказала я.

— Так и душу Иты всё ещё можно вернуть, — ещё тише заметила Анора, очень странно глядя мне в глаза.

— Вы хотите, чтобы он вернул её, — уверенно сказала я.

— Я хочу, чтобы мой сын стал прежним. Если ему для этого необходимо встретиться с Богом Смерти… Что ж — это его выбор. Но видеть моего мальчика таким… — она замолчала и в её глазах появилась боль… а затем они и вовсе прослезились.

— Таким? — осторожно переспросила я.

По мне, так Киан выглядел замечательно. Шутил, острил, был бодр и свеж…

Или я чего-то не знаю?

Чёрт… Совершенно точно — я чего-то не знаю.

Потому что Анора только покачала головой и направилась к двери из комнаты.

— Обед будет через тридцать минут. А пока — ты можешь погулять по окрестности, осмотреться… Надеюсь, с сегодняшнего дня ты будешь частой гостьей в этом доме, — задумчиво сказала она и вышла в коридор.

— Я тоже… надеюсь, — нахмурилась я, глядя ей вслед.

Скитания по земле О'Брайенов привели к тому, что я накрутила себя до предела! Нет, мои глаза и душу безумно радовали зелёные просторы, старые величественные деревья, валуны, разбросанные по полю в порядке, известном только Богу… Но мой мозг никак не мог успокоиться, цепляясь за обрывки разных фраз, произнесённых матерью Киана и самим ирландцем… Что-то мешало мне расслабиться и просто ждать вечера (о еде я даже думать не могла, хоть и понимала, что посетить обед придётся — хотя бы из вежливости). И странно, что меня до сих пор не познакомили ни с одним представителем моей «семьи». Я была не глупа и понимала, что у предыдущей Банши должны были остаться какие-то родственники. И, если рассуждать логически, они приходились родственниками и мне — пусть это была и седьмая вода на киселе.

Тем не менее, про них не было сказано ни слова.

Неужели и впрямь весь род вымер?..

— Мама сказала, что ты стала переходить на ирландский, — раздался за спиной голос Шона.

Я развернулась и посмотрела на него. В простом удобном свитере, потёртых джинсах, тяжелых кожаных ботинках… он был великолепен. Он был просто создан для этой земли. Его зелёные глаза светились силой и жизнью, а на лице больше не было того лениво-высокомерного выражения, которое я так часто видела в Италии.

— Кем ты работал во Флоренции? — спросила я.

— Писал музыку для модных показов, — спокойно отозвался Шон.

— Ты — музыкант? — удивилась я.

— И художник. И пою немного, — он оскалился, но это больше не выглядело агрессивно или отталкивающе. Он словно… стебал сам над собой. Ирландский воздух явно шёл ему на пользу.

— Ты талантлив, Шон, — улыбнулась я.

— Я в курсе, — не стал скромничать парень.

Теперь понятно, отчего Бека так его ревновала…

— Ваша мама рассказала мне про Иту… Мне очень жаль, — негромко сказала я.

— Скажи это Киану. А лучше — вообще ничего не говори, — как-то до странного холодно закончил он.