Холтор Талан удивлённо хмыкнул и спросил:

– И сколько же сортов музыкального кедра ты знаешь, атан?

Веридор, которого назвали младшим помощником, опустил свой баул на траву, сцепил пальцы в замок повиновения и ответил:

– Мастер Холтор, я знаю семьдесят четыре сорта музыкального кедра, но работал только с сорока девятью.

Бенден от удивления чертыхнулся, а его старший брат, широко заулыбавшись, сказал:

– Я работаю со ста восьмью сортами дерева, толон-атан Веридор, а всего знаю сто двадцать семь сортов музыкального кедра и из них восемь выращены лично мною. – После небольшой паузы он спросил своего нового подмастерье – Ну, это так, для того, чтобы мне лучше узнать твои предпочтения тотан, какой сорт кедра ты считаешь самым лучшим, а какой совсем негодным?

Веридор, которого сразу же повысили до старших подмастерьев, стал с готовностью перечислять:

– Вельро Холтор, на мой взгляд самый низший сорт музыкального кедра это толокай. Эти колоды годятся только для того, чтобы делать из них ойтоны, да, и то лишь для начинающих годойонов. Хороший годойон зашвырнёт такой ойтон куда подальше. Большинство мастеров также не любят древесину сорта мойтан, взятую от кедров, выросших на восточной оконечности твоего острова, где дуют очень сильные ветра, но мне она нравится. У неё очень красивый рисунок и она обладает прекрасными резонансными качествами, поэтому хорошо идёт на струнные инструменты, но работает только с серебром. Я сработал из мойтана несколько сираф для своих галанских друзей и все они до сих пор играют на них.

Сиссар тотчас воскликнул:

– Так вот в чём, оказывается, заключается секрет сираф Ронбальда, Жано и Борна! То-то я всегда чувствовал в них нотки Синего годо. Они же изготовлены из варкенского музыкального кедра.

Веридор улыбнулся и продолжил отвечать:

– Мастер, честно говоря, любая древесина музыкального кедра хоть на что-нибудь, да, сгодится. Тут всё зависит только от того, откуда у тебя растут руки и как работает твоя голова, но лично для меня нет сорта лучше, чем ваш знаменитый зан-зан.

– Ха, а чем же это тебе не нравится наш зиу-зинг? – Удивлённо воскликнул Холтор и, тут же хлопнув себя ладонью по лбу, радостно прогудел – Ну, да, всё верно, ведь ты же Мерк из Горного Антала, а стало быть уже родился готовым флайкойоном и потому для тебя кластроны из кедра зан-зан всё равно, что родные. Ну, что же, пошли, парень, посмотрим на те чурбаки, которые приволок нам Сиссар. Как знать, может быть нам придётся пустить их на дрова, хотя, говоря по правде, я уже испытывал алмазный дуб и скажу тебе, что это очень певучее дерево. Ничуть не хуже, чем наш зиу-зинг, из которого мы строим самые звонкие большие годо. Кстати, брат мой, мне довелось слушать, как играет на твоей сирафе Ронбальд Зайнур. Не знаю, удастся ли тебе проникнуть так же хорошо в душу годо, но ты настоящий геммиархон. Такого сладкозвучного и певучего инструмента, который ты построил для этого парня, я давненько не встречал.

Веридор хотел было взять свой баул, но Бенден, проявляя уважение к нему, уже взвалил его к себе на плечо. Старший брат назвал Веридора геммиархоном, то есть мастером высочайшей категории, который изготавливает струнные инструменты, а стало быть ему не пристало таскать тяжести. Хотя сам он также был годоархоном, как и Холтор, Звёздный король был гостем их клана. К тому же в каких-то паре сотен метров от ворот города стояло огромное, цилиндрическое сооружение из субметалла, с широко распахнутыми настежь громадными воротами, – новая музыкальная фабрика Таланов, которую действительно можно было целиком закопать в землю, чтобы не обижать вредных коралликов. Позади неё виднелся космический дворец Звёздного императора Сиссара, который, ухмыльнувшись, сказал:

– Парни, я перенёс заготовки из своего "Поркериона" в эту блестящую кастрюлю и поставил их внутри прямо перед входом.