|
— Отдай мне монету, — ласково произнес Кассий и с силой лягнул меня в ребра. Удар вышиб из меня дух. Больно было как черт-те что, но я все-таки ухитрился выдавить из себя несколько слов: — Не у меня. — Отдай мне монету, — повторил он. На этот раз он замахнулся цепью и с размаху опустил ее на мой живот. Я лежал с расстегнутой ветровкой, и цепь порвала мне рубашку и рассекла кожу на животе. В глазах покраснело от внезапной, резкой боли. — Н-не у… — начал я. — Отдай мне монету, — промурлыкал он и снова ударил меня цепью. Вопрос… удар… не помню, сколько раз это повторилось. Спустя вечность Кассий коснулся языком окровавленной цепи и задумчиво посмотрел на меня. — Надеюсь, ты не ждешь с нетерпением, когда я возьмусь за биту, — произнес он. – Видишь ли, нервы у меня последнее время подрасшатались. Говорят, это следствие того, что случилось с моими лодыжками и коленями. Я лежал, корчась от боли. На животе и груди словно костер горел. Кровь из змеиного укуса залила мне левый глаз и запеклась на ресницах так, что я не мог открыть его. — Видишь ли, я могу держать биту только одной рукой. Другая так и не оправилась после множественных переломов. Не уверен, смогу ли я одной рукой наносить удары с нужной точностью или силой. Я попытался оглядеться по сторонам, но и правый глаз не слишком хотел слушаться меня. — Как следствие, — продолжал Кассий, — как только я начну расплачиваться с тобой за то, что ты со мной сделал, боюсь, я могу ударить тебя слишком сильно или слишком много раз. А мне хотелось насладиться этим. Где же Майкл? Где… да хоть кто-нибудь? Кассий пригнулся ко мне. — И уж когда я начну, Дрезден, мне бы хотелось ничем себя не ограничивать. Чтобы это того стоило. Уверен, ты меня понимаешь. Никто не придет тебе на помощь, Гарри. — Я говорил тебе, — прохрипел я. Он застыл, подняв брови, и протянул руку. — Молю тебя, продолжай. — Говорил тебе, — произнес я и, не выдержав, застонал. – Говорил, что убью тебя, если увижу еще раз. Он негромко, довольно усмехнулся и отложил цепь. Он поднял с пола нож для линолеума. Потом неловко опустился рядом со мной на колени и молча разрезал мою рубаху, а потом откинул ее и ветровку с моего живота. — Я помню, — сказал он. – Не стоит давать обещания, если не в силах их выполнить. — Таких не давал, — негромко произнес я. — Тогда советую поторопиться, — хмыкнул он. – Потому что я не могу себе представить, чтобы у тебя осталось на это больше, чем несколько секунд, — он провел по моему животу ногтем, заставив меня охнуть от боли. – Мммм. Славно. Вот теперь в самый раз резать. Я как завороженный смотрел на движение ножа – медленное, по-своему красивое. Время, казалось, замедлило свой бег. Черт, я не собирался умирать. Я не собирался позволить этому ублюдку убитиь меня. Я хотел остаться в живых. Я не знал, как мне сделать это, но моя воля зациклилась на этой мысли, и я стиснул зубы. Я проявил к нему снисхождение. У него был шанс уйти. Значит, и я останусь жив. И убью его. Нож вонзился в мышцы на моем животе. Он двигал им очень медленно, глядя на режущую кромку изогнутого лезвия и постепенно увеличивая нажим. Боль была ненамного сильнее, чем от цепи, но все же не лишила меня дыхания настолько, чтобы я не мог кричать. И я кричал. Я орал во всю мощь легких. Я осыпал его оскорблениями. Я даже сумел чуть пошевелиться и снова принялся накапливать магическую энергию, на что наручники откликнулись новой, еще более острой болью. |
