Очень, очень разозлюсь. Буду угрожать, что убью.
— Ох, — тихонько ответила Аликс, смаргивая слезы, — но тогда, может быть… — Аликс, я хочу видеть рядом тебя, а не еще кого-нибудь, кто будет соглашаться с каждым моим словом. — Он запнулся и поморщился. — Ты правильно сделала, что отправилась к королю. — А что насчет Роджера Чатворта? Глаза Рейна полыхнули огнем, но это было всего одно мгновение. — Насчет него ты ошиблась. Если бы я его тогда убил, Майлсу не пришлось бы… — Если бы ты убил его, король Генрих убил бы тебя! — крикнула Аликс. — Нет, я бы сумел разделаться с телом. Никто бы… — Но потом тебе пришлось бы каяться на площади перед казнью, — сказала она с отвращением. — Нет, я правильно поступила. Рейн хотел возразить, но, подумав, согласился: — Возможно, ты и права. — Я — что? — спросила пораженная Аликс и вдруг увидела на его щеке ямочку. — Да ты меня дразнишь! — И решительно сжала губы. Рейн рассмеялся своим низким, искусительным смехом и привлек ее к себе, не давая вырваться. — По-видимому, мы никогда ни в чем не будем согласны, но, может быть, сумеем действовать вместе. Может, ты захочешь сначала обсудить со мной то, что собираешься сделать? Она с минуту размышляла над его предложением: — А что, если ты станешь возражать? Нет, я, наверное, буду поступать, как прежде. — Аликс, — почти прорычал он и рассмеялся. — Аликс, Аликс, Аликс. Смеясь, он подбросил ее вверх и поймал на лету. — Да, мы, наверное, всегда будем ссориться. Ты сможешь так жить? — Но мы не станем ссориться, если ты будешь сначала думать, а потом действовать. Хоть изредка, но ты должен думать о завтрашнем дне. Если бы ты остановился тогда и подумал, что делаешь, может, в не возглавил бы королевскую армию против… — И голос ее затих, потому что Рейн стал покусывать се шею. — Я человек, которого ведут страсти, — пробормотал он, — и ты хочешь, чтобы я изменился? Она вскинула голову, чтобы ему было удобнее. — Я способна бросить вызов твоей страсти, Рейн! — И она отодвинулась и, пристально и очень серьезно взглянув на него, добавила: — И тогда ты снова меня оставишь? Если я сделаю то, что тебе не по нраву, ты опять бросишь меня и наших детей? Его взгляд тоже посерьезнел. — Я тебе даю клятву, Аликсандрия Монтгомери, священную клятву рыцаря. Я никогда больше не брошу тебя во гневе. С минуту она раздумывала, внимательно изучая его лицо, а потом обвила руками его шею: — Я так тебя люблю! — Я, конечно, мог бы запереть тебя в твоей комнате, приставить к тебе стражу и тому подобное, что полагается. Но я больше никогда не сплавлю тебя к своему брату, чтобы он разбирался с моими неурядицами. — Какие неурядицы! — закричала она ему в ухо. — Да я луч света для всей твоей семьи. Ты, только ты разбиваешь их сердца. Ты, огромный, упрямый… Рейн потер полуоглохшее ухо. — Ах, этот нежный женский голосок, безмятежный, как весеннее утро, тихий, как… — И он замолчал, потому что Аликс прижалась ртом к его рту и он позабыл все слова. |