— Послушай, ребенок… — начала она невпопад, прервав рассуждения дочери о сравнительных достоинствах «Юритмикса» и еще какой-то группы, — я хочу сказать тебе одну вещь…

Аленка замолчала и выжидательно уставилась на мать.

— Грегори Мартен предложил мне стать его женой. Как ты на это смотришь?

— А я-то тут при чем? Как ты на это смотришь? Не мне же он предложил выйти за него замуж! — совсем по-взрослому усмехнулась Аленка. — Тебе и решать!

— Но мы же вместе с тобой… Мне же надо у кого-то спросить… Посоветоваться…

Киру несколько обескуражила такая реакция. Аленка всегда была для нее открытой книгой. Если ей что-то не нравилось в поведении Киры, она выражала свой протест бурно, откровенно, могла расплакаться и раскричаться, но никогда не таила обиды на мать. Теперь же Аленка как будто отдалилась, установила между собой и Кирой некую дистанцию — не подойди! И смотрит как-то отчужденно, как сторонний наблюдатель…

— Мое решение и тебя затронет. Если я соглашусь, мы переедем в Англию…

— Почему? Ты переедешь, а я могу остаться с бабушкой.

— Но как же… Как же я без тебя? Я и за это-то время страшно соскучилась!

— Ничего, будешь приезжать в отпуск. И вообще, я не понимаю, зачем ты завела этот разговор! «Посоветоваться»! Как будто если я скажу «нет», это что-то изменит! Ты же уже все решила сама! Ты же жить без своего Грегори не можешь, при чем здесь я!

Кира еще никогда не видела Аленку такой. Она не кричала, а говорила тихо и зло, как-то сразу повзрослев и подурнев. Повисла тяжелая пауза. Наконец Кира, собравшись с духом, попробовала подойти к Аленке с другой стороны.

— Давай обсудим это немного позже. Я понимаю, для тебя все это неожиданно; но, доченька, ты прекрасно знаешь, что ты для меня — самое главное в жизни, и я никуда без тебя не уеду! Но я действительно люблю Грега, и…

— Вот и люби!

Аленка вскочила из-за стола и ушла в свою комнату. Кира осталась сидеть за накрытым столом, расстроенная и обескураженная. Через десять минут она услышала голос дочери из коридора: «Мам, я пойду погуляю!» — и почти тут же хлопнула входная дверь.

— Ну, ты чего?

Инна подошла к несколько продрогшей Аленке, торчавшей у метро уже минут двадцать. После разговора с матерью Аленка позвонила Инне, молясь, чтобы та оказалась дома, и уговорила ее приехать на Новослободскую. Девушки медленно пошли в сторону Миусской площади.

— Спасибо, что приехала.

— Да ладно. Что ты такая вздрюченная? Мать на тебя наехала? Плюнь!

— Она замуж выходит.

— Да брось! За кого? За своего фирмача?

— Да.

— Во дает! Да это ж классно! За кордон переедете?

— Она хочет.

— У него небось «зеленых» — завались! Будешь теперь по Нью-Йорку на «мерсе» кататься!

— Он в Лондоне живет.

— Ну, по Лондону, один фиг!

— Я ей теперь не нужна, у нее любовь.

— Слушай, ты что, маленькая? Мамочку ревнуешь к чужому дяде? Тебе уже своей любовью заняться пора! Между прочим, ты Сашке понравилась. Не вела бы себя как дура, была бы сейчас при клевом мужике.

Аленка промолчала. И правда, когда они как-то раз сидели у Артема, Саша действительно к ней подкатил, но она намека не поняла и растерялась; а когда Инна объяснила ей, что к чему, было уже поздно.