«Такая скорость, - мелькнула у Гавина мысль, когда он остановился, пытаясь отдышаться, опёршись руками о колени, - явно неестественна».

Спустя мгновение, с мечами наготове появились двое гвардейцев Чубейна. Гавин указал направление.

- Убийца. Подслушивал у дверей Эгвейн. Убежал туда.

Один бросился туда, куда указал Гавин. Второй обратно - поднять общую тревогу.

«Свет! - подумал молодой человек. - А что если я помешал вовсе не в тот момент, когда он подслушивал? Что если я вмешался, когда он выходил?»

С новыми силами Гавин бросился к дверям Эгвейн. С мечом в руке он проверил дверь. Она была не заперта!

- Эгвейн! - заорал он, распахивая дверь и бросаясь внутрь.

Внезапно резко вспыхнул свет и раздался хлопок. Гавин обнаружил, что он опутан какими-то прочными, невидимыми жгутами и поднят в воздух. Его меч упал на пол, а в рот был вставлен также невидимый кляп.

Он так и висел, извиваясь, обезоруженный, где-то под потолком, когда в комнату из своей спальни вошла Амерлин. Она была настороже и полностью одета в тёмно-красное платье с золотой оторочкой.

Вид у неё был недовольный.

Мэт сидел у гостиничного камина, жалея, что жар нельзя как-нибудь унять. Он ощущался через все слои одежды - потрёпанную куртку, белую рубашку и плотные рабочие штаны. На его сапогах были отличные подмётки, но по бокам они прохудились. Сегодня он не надел шляпу, зато обмотал шарфом нижнюю часть лица. Он сидел откинувшись на спинку стула из горного дуба.

Его медальон всё ещё оставался у Илэйн, а без него он чувствовал себя голым. К его креслу был прислонён короткий меч, но Мэт носил его, скорее, для отвода глаз. Для дела он приготовил невзрачный дорожный посох, стоявший рядом, и спрятанные под одеждой ножи. Однако меч куда нагляднее, и, увидев его, каждый разбойник на улицах Нижнего Кэймлина дважды подумает, прежде чем сунется к его обладателю.

- Думаю, я догадываюсь, почему вы о нём спрашиваете, - произнёс Чет. Таких, как этот парень, можно было найти в любой таверне. Он был достаточно пожилым, чтобы быть свидетелем рождения парней вроде Мэта, их взросления и даже смерти, и всегда был рад поболтать о прошлом, особенно если при этом ему поставят выпивку. Или даже без неё.

Лицо Чета было покрыто седой щетиной, а на голове он носил кривобокую шапку. Его залатанный плащ некогда был чёрным, а красно-белая нашивка на нагрудном кармане слишком выцвела и не читалась. В ней было что-то неуловимо воинское, да и такие широкие и ужасные шрамы через всю щёку и шею редко заработаешь в пьяной драке.

- Ага, - продолжил Чет, - об этом предводителе Отряда многие расспрашивают. Что ж, кружечка эля пришлась весьма кстати, поэтому я дам тебе один совет. Похоже, ты знаешь, с какого конца браться за меч, но с твоей стороны было бы глупо задираться с этим так называемым Принцем Воронов, Повелителем Удачи. Он как пить дать повидал старушку Смерть и выиграл в кости собственную судьбу. Он никогда не проигрывает схватки.

Мэт промолчал. Он откинулся на спинку стула. Эта таверна была уже четвёртой за ночь, и в трёх предыдущих он тоже собирал сплетни о Мэтриме Коутоне. Если б в них была хоть крупица правды. Кровь и проклятый пепел!

О, конечно, сплетничают обо всех. Большинство - о Ранде, и при каждом его упоминании в голове Мэта вспыхивал цветной круговорот. Тир пал перед Шончан. Нет, это был Иллиан. Нет, Ранд всех победил и теперь сражается в Последней Битве. Нет! Он забирается к спящим женщинам и делает им детей. Нет, это делает Тёмный. Нет, Тёмный - это Мэт!

Треклятые сплетни. Кажется, их предназначение - оставить Мэта в одиночестве. Происхождение некоторых он мог проследить до Отряда - как, например, сказку о городе, полном ходячих мертвецов.