|
Вначале займется трава, потом кусты, потом низкие ветви больших деревьев. – Он замолчал, жестами иллюстрируя, как это бывает. – Допустим, там наверху, на самой вершине одного из больших деревьев, гнездо с птенцами. Внизу, на земле, да и в нижних ветвях дерева все уже горит, огонь и дым прибывают, пламя скачет с ветки на ветку. – Он снова помолчал. – Но гнездо еще долго будет в безопасности. Не навсегда, чтобы вы меня поняли, но на некоторое время. Пока пламя не доберется до верхних ветвей, тем птичкам лучше сидеть на месте. – Последняя пауза. – Особенно если они не умеют летать.
Шеф пожарной охраны сказал: – А это чертовски высокое дерево. Так что кое-какое время у нас есть. – Для чего? – спросил Гровер Фрэзи. – Чтобы мы просто сидели, прекрасно зная, что нас ожидает? – Он вскочил. – Я ждать не собираюсь! – Он говорил все громче. Мэр Рамсей сказал с порога: – Да сядьте вы! И ведите себя как взрослый человек! Фрэзи тихо ответил: – Вам бы стать вожатым у скаутов. Да вы им наверняка были. Бог, Родина и Йель? Галстук в тонах колледжа и «положение обязывает»? Он направился к дверям. – И не пытайтесь меня остановить, – бросил он в лицо губернатору. – Не буду, – ответил тот, наблюдая, как Фрэзи исчезает за дверью. В канцелярии все молчали. Бет открыла было рот, но только молча покачала головой. Шеф пожарной охраны беспокойно завертелся на стуле. Мэр сказал: – Нужно было его остановить, Бент. – Пусть это будет на моей совести, – ответил губернатор. Пожарный Хоуард заметил: – Ему не выйти с этой лестницы живым, мистер губернатор. – Я это и имею в виду. – Лицо губернатора выдавало внутреннее напряжение. На пороге появился сенатор Петерс, оперся о косяк. – Пусть это будет на моей совести, – повторил губернатор. – Возможно, я прав, возможно, нет. Не знаю. И мы это никогда не выясним. О таких решениях можно дискутировать до бесконечности. – Ведь речь идет о жизни человека! – напомнил мэр. – И это я понимаю, – согласился губернатор, – но кто дал мне право решать судьбу другого человека? – Вы отказываетесь от своих принципов? – В этом, Боб, – сказал губернатор, – и состоит разница между вами и мной. Я не верю в теорию о папочке, который всегда лучше знает что и как. Когда речь идет об общественных интересах, я всегда занимаю твердую позицию. Но если взрослый человек решает сделать что-то, не затрагивающее остальных, это не моя забота. Из зала отчетливо долетели ритмы рока. Неожиданно раздался смеющийся женский голос, в котором звучала истерика. Кто-то крикнул: – Эй, смотрите! Он уходит! – Сейчас это все ваше общество, Бент, – сказал мэр. – И оно настроено наподобие Фрэзи. Этого вы не можете отрицать. – Именно поэтому я так решил, – ответил губернатор. – Честно говоря, я думаю, теперь нам будет легче. Мы избавились от взрывоопасного элемента. Сенатор Петерс хладнокровно произнес, ни к кому не обращаясь: – Хладнокровный сукин сын, а? Никто не ответил. Сенатор улыбнулся: – Но я должен признать вашу правоту, Бент. Губернатор встал из-за стола. – Итак, все что нам остается – это надежда, что ваши люди, Пит, сумеют справиться с огнем раньше, чем он доберется, – неожиданно он улыбнулся, – до гнезда. – Как я уже говорил, – поддакнул шеф пожарной охраны, – это чертовски высокое дерево. Бен Колдуэлл спросил: – Никто не слышал прогноза погоды? Гроза с приличным ливнем могла бы помочь. |
