— И убивает, по две штуки на завтрак, — хмуро пошутила я и ополоснула лицо.

Подняв голову, едва не вскрикнула, увидев в зеркале Эрно. Духи как упыри и вампиры в амальгаме не отражаются, значит, Эрно передо мной, а не позади.

Смутилась и торопливо поправила волосы. Я растрёпанная, хмурая, а тут мужчина, который нравится. Сразу хочется крикнуть: 'Погоди минутку!' и быстро нарядиться во всё самое лучшее, чтобы изгладить негативное впечатление от лахудры. Но это надо делать сразу же, а теперь бесполезно.

Надеюсь, мама не видит Эрно, а то придётся срочно бежать за нашатырём. Не переживёт она встречи с духом.

— Ты с ума сошёл?! — зашипела я, испуганно косясь на дверь. — Я не одна, а мама ни разу не магиня…

— Я соскучился, — простодушно ответил Эрно и улыбнулся. От этого я засмущалась ещё больше, разом почувствовав себя самой уродливой девушкой на свете.

И тут я вспомнила: сорочка! Я же стою в одной ночной сорочке, коротенькой, между прочим, а не в пол, и Эрно видит не только коленки, но и часть груди. Остальную нетрудно домыслить по очертаниям.

Краска залила щёки. Пискнув, я отвернулась и попросила не смотреть.

— Рената, если хочешь, я через часик вернусь.

Эрно тоже стушевался, осознав причину моего волнения, но, готова поклясться, фигуру оценил. Если будет врать, что смотрел исключительно в лицо, не поверю. Оно и понятно — мёртвый, но мужчина.

— У меня к тебе просьба, — прикрывшись полотенцем, снова обернулась к зеркалу. — Мне Истван занятную вещь рассказал, будто некромант с кладбища убивал души. Две спаслись, не мог бы ты их найти?

Дух кивнул и неожиданно произнёс:

— Какая же ты красивая! И как я завидую даже этому умывальнику, потому что он материален.

Промолчала и отвела глаза. А что говорить, если всё правда, и мы встретились не в то время и не в том месте?

— Рената, скажи мне… Только честно!

Эрно вплотную приблизился ко мне; серьёзный тон заранее настраивал на важность вопроса. В глазах, пусть они и выцвели, но сохранили возможность передавать эмоции, читалась смесь беспокойства, надежды и тоски. Кажется, я знаю, о чём спросит Эрно, только ответить страшно.

— Скажи, — уже тише повторил дух и отвёл глаза; слова давались ему нелегко, — если бы я был живой… Словом, как ты относишься ко мне? Просто иногда мне кажется… Или лучше попросить некроманта о вечном покое?

В последней фразе сквозила боль, такая, что по телу побежали мурашки.

Потупилась и в волнении провела пальцем по шкафчику.

Кончики ушей пылали, полотенце сползло, но меня это больше не волновало. В конце концов, Рената, какие у Эрно после жизни радости, кому, как не ему, видеть тебя в сорочке? Он ведь потрогать не сможет, никогда не сможет, сколько бы ни хотел, а другие держат тебя за руку, обнимают, даже целуют. Только… Только это, наверное, мучение — смотреть так и желать.

Эрно продолжал заглядывать в лицо, ожидая ответа. Дух заметно нервничал, опять теребил несуществующие артефакты на шее — видела краем глаза, когда осмелилась чуть приподнять голову.

'А могилу Эрно ты так и не раскопала, — с укором напомнила совесть, — не забрала ничего'.

Ничего, как только заживёт рука, пойду. Заодно земля станет мягче, одна справлюсь.

— Рената, не бойся обидеть, — ободрил Эрно, когда молчание слишком затянулось. — Это могут быть всего лишь мои фантазии…

— Да, — сдавленно прошептала я, уткнувшись лицом в шкафчик. Ужасно хотелось плакать, но там, за перегородкой, мама, она обязательно спросит, почему у дочери глаза на мокром месте.