— Сочувствую, — искренне прошептала я.

Представляю, каково это — хоронить тех, кого знал с академической скамьи, отчитывал за невыполненное домашнее задание, кому помогал на экзаменах. Молодых, сильных, ещё толком не начавших жить. И ещё Кристоф… Нет, я не в праве осуждать Авалона; он всегда брал на себя чужую вину и если молчал, то не из страха за своё место.

— Бывает, — губы Авалона на миг дрогнули. Не иначе, вспоминал лица ушедших. — К сожалению, мы не можем уберечь всех, как бы этого ни хотели. Оба погибли с честью, спасая людей. Так вот, — маг встрепенулся и вернулся к прежней теме, подумал и попросил дать и ему воды, — до меня в Башне жили престарелые учёные. Один теоретик и один практик. Ввиду возраста колдовали они плохо, могли защитить только башню. Это к вопросу о планах. Сами понимаете, Рената, в старости такие вещи забываются. Вскоре и я стану таким же.

Авалон грустно рассмеялся, сделал глоток воды и, качая головой, пробормотал:

— Подумать только, целых сорок лет живу в Верешене!

Поневоле с уважением взглянула на мага. Он ведь попал сюда не мальчишкой, не выпускником, а минимум кандидатом наук с опытом преподавания за плечами. Сколько же сейчас Авалону? По самым скромным прикидкам выходило больше семидесяти. И до сих пор в такой физической форме! Помню же, как нёс меня на руках до дома.

— Так вот, первым пропал студент, которого привёз с собой Балинт. Кто это, неважно, Эрно тоже его не помнит. Подумали на нерождённых — их тогда много в округе водилось, а юноша любил гулять перед сном у реки. Тело искали, конечно, но не нашли. Опять же волки, нежить всякая — утащили и съели. Но Габриэль пропал из собственной постели. Мы тогда спали в Башне — так безопаснее. Как выяснилось, нет, — вздохнул Авалон. — Габриэль был моим ровесником, крепкий парень, его бы никакой дух не одолел. И, главное, постель смята, все вещи на месте, даже штаны, уж простите за такую пикантную подробность. Поиск ничего не дал, никто Габриэля не видел.

Потом — тишина, и снова исчезновения. Каждые пять лет кого-то не досчитывались. Успокоишься, забудешь — и новая напасть. Тогда мы и перестали ночевать в башне, а тут появились духи, и не просто духи, а какой-то особый подвид. Его не брала магия. Особенно много их наверху, над библиотекой. И именно там повесилась Илонка. Она… она на практику приехала, из столичной Академии. Поговаривали, будто из-за несчастной любви к Миклосу, — маг пытливо покосился на брюнета, — но не верю.

— И правильно не верите, — тут же обиженно буркнул Миклос. — Она и близко ко мне не подходила.

— А последний юноша, который… которого?.. — осмелилась спросить я, мысленно проклиная ректора. За что тот так меня ненавидел? За эльфа, который предпочёл безродную студентку ректорской дочке?

— Упал с лестницы. Кристоф позвал Иствана, чтобы проверить. Просто ни с того, ни с сего… Не ночью и абсолютно трезвый.

— Лич, — одними губами пробормотала я, крепко сжав руку Авалона. — Вы спрашивали, а я сомневалась! Духи, Эрно… В Башне есть привязка, гораздо сильнее, чем любая личная вещь. Из-за неё духи не разлетаются, не уходят. Лич живёт в этой же части башни, на четвёртом этаже.

— Почему? — хором спросили маги, в недоумении уставившись на меня.

— Вы же говорили, что спускались из-под самой крыши… — внёс свою лепту Авалон.

— Говорила, но оба студента совершили самоубийства на четвёртом этаже. Думаете, это случайно? — Сделав паузу, продолжила: — Меня перенесли в пустую пыльную комнату, а потом тащили к лестнице.