Подняла человека с постели, причинила неудобства…

Ай! Одна из пчёл таки ужалила. Замахнулась на её товарок и услышала окрик:

— Замрите лучше, не злите. Они не любят резких движений.

— И пойдёмте-ка в дом, — уже тише, вкрадчиво, добавил Кристоф. — Просто посидите и успокоитесь. На вас лица нет. От людей прячетесь… Я мешать не буду, уходя, сами дверь закроете.

— Простите, не могу, — лицо скривила судорога. — Не из-за вас, хотя вы… Вы тоже.

— Пойдёмте, — настойчивее повторил Кристоф. — Иначе вы дел натворите. Я это ой, как хорошо знаю!

Изумлённо глянула на интенданта. Неужели он догадался? Значит, всё видел. Предатели, всё предатели! Молчали и потворствовали.

Вскочила и предприняла ещё одну попытку перелезть через забор. В итоге зацепилась юбкой за доски и едва не порвала платья. Вот она, спешка, ни к чему хорошему не приводит.

— Одной хочется побыть, верно? — Кристоф подошёл ближе. Его пчёлы не кусали, признавали хозяином. — Рената, у вас полные глаза боли, и я догадываюсь почему. Осуждать не стану, не имею права. Да и за что? С предубеждениями давно расстался. Знаю, звучит как издевательство, но вам нужно сейчас успокоиться, иначе с ума сойдёте. Я знаю, каково это. Поэтому я могу понять, а Авалон нет. И утешать не стану, знаю, как раздражает чужая жалость.

Разумеется, я никуда не собиралась идти, но интендант бросил трость и протянул здоровую руку ладонью вверх. Больная плетью висела вдоль туловища. Кристоф стоял и ждал, потом устало улыбнулся:

— Боитесь? Я, конечно, не дух, с заклинанием правды сложнее, но есть клятвы, которые не нарушают. Дам любую.

— К чему такая откровенность? Лгать друзьям и изливать душу мне?

Я не верила ни одному слову.

— Потому что, Рената. Вы ведь со мной тоже разговариваете, а от Авалона сбежали. Хотя ему доверяете гораздо больше. Пойдёмте. Кажется, где-то завалялась бутылка креплёного. Дозировку белладонны пополам с коккулюсом и вереском выберете сами, но без этой настойки вы себя съедите. Только об одном прошу — не отравитесь! Бутылочка подписана как успокоительное с тремя плюсиками.

Вздохнула и неохотно согласилась. Кристоф помог слезть и посоветовал в следующий раз пользоваться калиткой, даже показал, где она.

— Зачем вы встали? Тяжело, же больно…

— Тяжело, — подтвердил интендант, — просто понял, вам тяжелее. Предупреждая вопрос: я ничего не знаю. Честно не знаю, Рената. И не видел его. Утешьтесь тем, что теперь Эрно обрёл покой. Для вас пытка началась теперь, для него длилась, пока вы рядом.

— Все в курсе, да? — упавшим голосом спросила я и, вспомнив, кто из нас здоровый, предложила Кристофу опереться о своё плечо.

— Не думаю, если только вы сами не рассказали. Просто я догадливый, — рассмеялся интендант, воспользовался помощью и пожаловался: — Ядвига на заклинаниях сэкономила, сказала, и так заживёт. Оно и понятно, у неё муж, тот же Истван…

— А ваша рука, она?..

Показалось, или в последней фразе прозвучала обречённая тоска?

Вот и отпустило немного, раз смогла подумать о других. Только дышать по-прежнему тяжело, биение сердца душит.

— Поглядим потом. Даже если да, то какой от меня толк, а, Рената? Свои обязанности и так исполнять сумею. Всё, пойдёмте лечить ваши раны. Главное, глупостей в первые месяцы не наделайте, потом уже легче. Не скажу, будто забудете, просто свыкнетесь.

Видя, с каким трудом ходит Кристоф, пожалела его и предложила сама всё достать. Тот отмахнулся — мелочи, в Чёрных горах хуже приходилось.

— Ноги целы, голову не оторвало, дышать могу, а остальное… Неужели два шага сделать не смогу?

В итоге я достала бокалы, отыскала на полке пузырёк с настойкой, а Кристоф водрузил на стол бутылку.