Подсознательно Мортимер ощущал, что переполнен до краев, до предела.

Но вот впечатления стали блекнуть, замирать.

– Ты смог что‑нибудь понять?

Мортимер сбросил кольцо, сжимавшее его голову.

– Ты что‑нибудь видел? Да соберись же! Мортимер понял, что эти слова обращены к нему. Он встрепенулся, открыл глаза. Перед ним, в стеклянной ванне, лежала бесформенная, мокрая масса…

Его вдруг затошнило, и он, спотыкаясь, побрел к нише в стене.

Биолог осушил его лоб полотенцем, отвел к топчану. Мортимер почувствовал легкий укол иглы. Его охватил озноб, казалось, холод пробирается по жилам и перетекает из безжизненной руки во все уголки тела.

Но мышление стало вдруг необыкновенно ясным и четким.

– Мы убили это существо, – сказал он. – Гнусное убийство! Убийство ребенка! О, какие же мы, люди, подлецы!

Ученые проанализировали сказанное Мортимером. Несмотря на то, что многие слова, употребляемые им при описании пережитого, лишь условно соответствовали видениям и символам, которые он стремился передать, все же из обрывков мыслей, извлеченных аппаратом и перетранслированных в мозг Мортимера, они смогли составить более или менее законченную картину.

Итак, на планете существовала цивилизация, на той ступени развития, которая соответствовала уровню жизни людей несколько столетий назад. Там были улицы и сады, наука и техника, обитатели планеты были знакомы с такими понятиями, как семья и глава государства, соревнования и фестивали, как работа и досуг, радость и симпатии, как города и села, они знали, что такое информация и связь, запрещенное и разрешенное, образованный и невежда, родители и дети, кровати и школы, обеды и прогулки… Одним словом, тут было все, что было и на Земле, хотя и совсем в другой форме, но все‑таки в удивительном соответствии. Одного лишь не было здесь – и особенности этой подводной цивилизации указывали на то, чего не было бы еще длительное время, – а именно космических кораблей. Таким образом, ко всеобщему удовлетворению, была решена главная проблема: им ничего не угрожало. Люди могли строить свой новый мир без всяких опасений.

22

Уже шесть месяцев, как поселились они на своей планете, они высадились весной, затем прошумело приятное, не слишком жаркое лето с редкими грозами, и наконец вступила в свои права осень. Листва окрасилась в серый и темно‑фиолетовый цвета, но тона были нечистыми, как бы смешанными с серым и коричневым, так что это маленькое отличие чужеродного химизма почти не замечалось.

Путешественники могли считать себя людьми везучими. Их не ждало здесь никаких непредвиденных трудностей, никаких природных катаклизмов – ни нападений чудовищ, ни неизвестных дотоле заболеваний, ни отравлений растительными ядами. На их долю выпало лишь то, что встречалось и на Земле, – сырость, простуда, насекомые… Да и тут они особенно жаловаться не могли. Единственное, что огорчало их: не так быстро, как хотелось, продвигалось строительство жилищ и их обустройство. Иногда мешали какие‑то мелочи, например отсутствие телефона, который помог бы им поддерживать связь. Если где‑нибудь ломался механизм и для ремонта нужны были запасные части или специалист, то кому‑то приходилось отправляться пешком на поиски.

Были, правда, две переносные радиостанции, но их было явно недостаточно. Они могли бы собрать еще несколько радиоустановок, но для этого потребовалось бы отвлечь двоих человек на несколько недель. Пришлось отложить это на более позднее время…

Подобные затруднения обнаруживались повсюду – например, не было подъездных путей к местам, где добывали камень и валили деревья. Приходилось волочить заготовленное сырье и материалы с помощью трактора по лугам или продираться сквозь лес, и постепенно там образовалось некое подобие проселка, который после дождя превращался в топкое болото.