– Аарон? – Голос Ногаха дрогнул. Воин был перепуган не меньше плотника. Он знал, как ничтожны их шансы на победу.

Аарон пытался разобраться в себе. Он трепетал от ужаса, но по-прежнему не терял самообладания. Ариф был там, может, всего в нескольких шагах от него.

– Я готов.

Хотя он безоружен и слаб. Аарон не мог вспомнить, куда подевалось его оружие.

– Меджах?

– Готов.

– Передай им, пусть подтягиваются за нами. И хорошо бы Мо'атабар, если понадобится, поднял бы Йосеха. Меджах передал вниз слова Ногаха.

– Начали! – приказал тот и изо всех сил нажал на люк плечом. Аарон буквально услышал, как затрещали его кости.

Чаровница была на пути к осуществлению своей мечты. Несмотря ни на что, она добралась-таки до Накара и уговаривала его вернуться, звала и манила. Эйзел видел, как темнеет лицо ребенка. Наверное, Накар почувствовал, что Ала-эх-дин Бейха здесь больше нет. Хорошо, что он сломал второму мальчишке шею.

Говорить Эйзел не мог, только замычал, предостерегая ее. Чаровница была начеку и услыхала сигнал.

– Еще чуть-чуть, Эйзел. Одну минутку, не больше. Не пускай их.

Не пускай. Легко сказать. Тысяча чертей, как он может не пустить их? Он бессилен, кроме чистого веса, у него не осталось ничего. Дикари вот-вот стряхнут его с люка. Он шлепнется в лужу, точно дохлая лягушка, будет валяться там и смотреть, как они один за другим вылезают на крышу и нападают на госпожу.

Лицо мальчика быстро темнело. Сгущались тучи. Гремел гром.

Эйзел уже не сомневался, что Накар вернулся в мир. Теперь его волновало другое – что станется с ним, сыгравшим свою роль. Ведь в нынешнем своем состоянии он не сможет вовремя покончить с Отвратительным.

– Он идет, он идет, он приближается, – задыхалась Чаровница. – Мы сделали это, Эйзел. Мы сделали это.

Крышка чуть сдвинулась – и Ногах тут же одним мощным ударом отбросил ее и выскочил на крышу. Как будто и не уставал вовсе, как будто не было этого изнурительного подъема.

Ноги Ногаха еще не скрылись из виду, а Аарон уже последовал за ним.

Ногах бросился на свалившегося с люка похитителя детей. И тот достойно встретил врага.

Ну и силища у этого разбойника, подивился Аарон. Беспомощный, израненный, он нанес здоровенному дартарину молниеносный удар, отбросивший того на парапет.

Аарон потом не мог поверить, что оказался способен совершить такое и даже получить от этого некоторое удовольствие – что было силы он пнул бандита ногой в голову.

Потом, когда в люке показалась голова Меджаха, он повернулся к сыну и Чаровнице.

Ариф внимательно смотрел на отца. Но нет, то был не Ариф. То было таинственное, мрачное, опасное и злобное существо. Враг. Аарон окаменел, отказываясь верить своим глазам.

Меджах кинулся на Чаровницу с ножом. Она сделала едва уловимое движение. Нож в руке дартарина загорелся и зашипел под падавшими на него дождевыми каплями. Меджах вскрикнул, отбросил оружие и упал прямо на женщину, чуть не сбив ее с ног. В руке Чаровницы блеснул стальной клинок, но она успела нанести только один слабый удар. Аарон опомнился и случайно успел перехватить ее запястье. Выбравшийся из люка Махдах набросился на колдунью сзади. Теперь она была зажата в тисках между ним и Аароном.

Аарон оглянулся на Арифа. Темное существо по-прежнему владело его сыном, но какая-то неуверенность появилась в нем. Это невозможно было описать. Точно… точно настоящий маленький Ариф глядел из глаз чудовища и молил о помощи.

Геродианская колдунья Анналайя поднялась на крышу башни.

– Сделано.

– Вы добились своего, – согласился генерал Кадо. Фа'тад усмехнулся:

– А ведь похоже на то.