— Отравили?

— Говорят, так. Синяков было немерено, лейтенант Паже приезжал, да кого тут только не болталось.

— Похороны были?

— Простите, монсигнор, чьи?

— Бэрротов.

— Нет, — удивился трактирщик.

Разумеется, никаких похорон не было и быть не могло, ведь не прошло и десяти дней. Какой же он все-таки дурак, знает же арцийские обычаи. Даро сейчас в домовом иглеции вместе с мужем и свекром. При желании он может ее увидеть. Мертвую.

— Графа, того не жалко, гордый больно был и себе на уме, — продолжал трактирщик, — а про виконта и сигнору слова плохого не скажу. Он — рыцарь лучше не придумаешь. А сестра ваша, уж вы простите, монсигнор, вроде звездочки была. Хоть и высоко, не дотянешься, а посмотришь — душа радуется. Так что сочувствуем мы вам...

— Ты меня узнал?

— Да, но я никому не скажу. Мне кошачье дерьмо не нужно, я за законного короля.

— Тогда расскажи мне то, что знаешь. Садись...

— Благодарю, монсигнор, — трактирщик с готовностью уселся на один из тяжелых стульев, — но что я могу сказать? Я человек маленький, вы знаете больше меня... Наступают поганющие времена, монсигнор! Видать, крепко мы Триединого прогневали, что он оставил нас без короля. Говорят, когда последний из Волингов падет в битве, Проклятый вырвется на свободу и взойдет Темная Звезда...

Толстяк рассказывал еще что-то про грозу, которая сожгла циалианский храм, про то, как в полночь на западе зажглась заря, про крыс, ушедших поутру из города и запрудивших все улицы, ведущие к реке, про то, как пропал лейтенант Паже, а Жорес Аганнский хитростью разоружил гвардию и привел в город своих людей, но Рито не слушал. Ему казалось, что он вычеркнул сестру из своей жизни, и вот она умерла, умерла, и он больше никогда ее не увидит. Он так и не выслушал ее, а теперь поздно. А раз поздно, нужно думать о том, что еще можно спасти.

— Я оставлю здесь коня и доспехи?

— Разумеется, монсигнор... Но, может, вам лучше уехать? Домой или, уж простите, к Лосю... Времена сейчас нехорошие, прямо скажем... А вы были на стороне Тагэре.

— Я и сейчас на стороне Тагэре, — сверкнул глазами Рито, — потому и приехал. Я должен сделать одну вещь.

— Да хранит вас Святой Эрасти, монсигнор, — вздохнул толстяк, — вас и короля, а на дядюшку Клода можете положиться, живите хоть до Темной Звезды. И деньги уберите, не возьму я их, не упырь...

2895 год от В.И.

20-й день месяца Собаки

ФЕЙ-ВЭЙЯ

— Сестра, — девчонка-послушница почтительно наклонила голову, — вас просит бланкиссима.

— Спасибо, Алина, — сестра Мария приветливо кивнула вестнице. Девушка хотела, чтобы ей доверяли все — от Ее Иносенсии до последней прислужницы, не говоря уж о рыцарях Оленя. Когда-нибудь она соберет урожай любви, который столь старательно сеяла. Мария понимала, что великие цели достигаются неустанным трудом. Конечно, если повезет и судьба даст шанс, его нельзя упускать, но рассчитывать на везение и тем