— А котлетки еще горячие, так что быстро мой руки и к столу.
— Сейчас, только костюм сниму, — ответила Оля из детской. Никита лежал на кровати и играл в роботов.
— Привет, — сказала Оля сыну.
— Ага, — ответил сын.
Она постояла некоторое время в проеме двери, любуясь на лохматую макушку, а потом пошла переодеваться.
Котлеты и правда были еще теплыми, когда Оля села за стол, и очень вкусными.
— Изольда Васильевна, я завтра денег оставлю, у вас, наверное, на расходы уже ничего не осталось. Никиту постричь надо.
— Сделаем, Оленька, и еще им по школе сказали купить какую-то рабочую тетрадь в интернете, я все записала, вот, — женщина протянула записку.
— Спасибо, я сегодня вечером закажу.
Через полчаса Оля закрыла за Изольдой Васильевной дверь квартиры и снова зашла в детскую, села на край кровати.
— Мам, а тебе какой робот нравится больше: синий или красный?
— Никита, я в них не сильно разбираюсь.
— А ты просто внимательно посмотри и скажи.
Оля вздохнула. Роботы-конструкторы для нее все были на одно лицо.
— Красный, — сказала она.
— А почему?
— Потому что у него молния красивая на руке.
— Мне тоже больше нравится красный.
Часы показывали начало двенадцатого ночи, и большинство окон дома напротив были уже темными. Оля пила на кухне чай. Никита давно спал, прослушав очередную главу сказочной повести про отважных викингов, а ей не спалось.
Какой нервный и бестолковый день. И отец ничего ей так и не рассказал. Оно и понятно: проблема очень деликатная, и, конечно, он стесняется, но все же… Да, на часах позднее время. Однако Оля знала, что Геннадий Игоревич — сова и никогда не ложится раньше часа ночи, поэтому решилась и позвонила:
— Привет, папа. Не разбудила?
Глава 2. Casus ordinarius
Бесперспективность наречения интерна по отчеству Денис осознал очень быстро. На второй же день «Евгеньевич» от «Антона» отпал как хвост от удирающей ящерицы. Ну какой, в самом деле, этот щуплый и вихрастый пацан — Антон Евгеньевич? Никакой. Это стало совершенно очевидно, когда новый обитатель освоился в кабинете Дэна и со своим местом в нем.
О том, что интерн освоился, сообщили вопросы, которые парень спустя несколько дней все-таки решился задать. До этого он лишь косился на экспонаты коллекции Дэна, старательно пряча удивление и делая вид, что все так и должно быть. А потом не утерпел.
— А это… какой материал? — вопрос был нейтральным и по смыслу, и по тону, но снедавшее Антона любопытство в нем звучало совершенно явно.
— Оникс. И его зовут Анатолий.
— У него еще и имя есть?! — Малин ошарашенно уставился на искусно выточенный из бледно-желтого с коричневыми и зелеными вкраплениями камня фаллос в натуральную величину и в «боевом» положении.
— Ну надо же их как-то различать, — невозмутимо ответил Денис, стягивая халат с плеч.
— А… а зачем вам столько? — задал интерн вопрос, который его больше всего интересовал.
— Все, что нажито непосильным трудом! — Дэн достал из шкафа верхнюю одежду. — И куртки замшевых — три!
Представитель другого поколения то ли цитату не узнал, то ли в контекст разговора поместить не смог. И Денис смилостивился до объяснений.
— Подарки и подношения от благодарных чудесно исцеленных пациентов. Которые после визитов ко мне смогли ходить, говорить и делать другие вещи. |