И вдруг я услышала за своей спиной очень странный звук. Он был похож на зевание. Одновременно с этим в комнате воцарилась какая-то небывалая, изумленная тишина. Я медленно выпрямлялась над корзиной, пытаясь сообразить, что же там такое произошло, что все моментально утратили дар речи. И в это время я услышала тихое покашливание и глубокий выразительный вздох: «Ооохх…» – так вздыхает ребенок, который только что проснулся и не хочет вставать, а вставать надо.

И вот я повернулась назад. Сначала я не могла понять, что не так с моей куклой. Потом до меня дошло, что она изменила свое положение. Вроде никто ее не трогал, когда я оставила ее лежать на стуле. Теперь же моя малышка сидит, изящно подогнув под себя стройные ножки и склонив голову набок. И мне даже кажется, что она следит за мной хитрым взглядом… Что за черт?! Проклятая жара, она сводит меня с ума! Неужели мое заклинание-кондиционер отказало? Тут я, не отводя от куклы глаз, замечаю, что все девочки (то есть все без исключения – и «наши», и «не наши») застыли с открытыми ртами и тоже напряженно взирают на куклу. Ладно, сейчас разберемся…

– Лапочка моя, как ты себя чувствуешь? – обращаюсь я к кукле.

И тут уж происходит совсем неожиданное… Мое сердце ухает вниз и я тоже застываю с открытым ртом, когда та, к кому я так риторически обращаюсь, свешивает мило растрепанную головку на другой бок и, растянув губки в очаровательной улыбке, преспокойно так отвечает тоненьким хрустальным голоском:

– Спасибо, мамочка Анна, это так любезно с твоей стороны поинтересоваться моим самочувствием… Я чувствую себя замечательно, только мне немного стыдно сидеть голой…

Ага, стыдно ей… Что-то непохоже. В ее движениях нет никакой стыдливости, наоборот, она ведет себя весьма уверенно, словно не голышом тут сидит, а в короне и королевском платье.

Стоп! Я что – с куклой разговариваю и она мне отвечает?! Но это… Этого не может быть… Магия магией, но чтоб кукла ожила… Может быть, у меня галлюцинация?

Я машинально протерла глаза и зачем-то пощупала свой лоб. Наверное, вид у меня был дурацкий, потому что в глазах куклы мелькнуло жалостливо-насмешливое выражение. Впрочем, ей не откажешь в хороших манерах. Она улыбнулась открыто и приветливо, затем взмахнула своими великолепными ресницами и произнесла:

– Мамочка Анна, я прошу прощения за то, что доставляю тебе хлопоты, но не будешь ли ты добра дать мне хоть какую-нибудь одежду? Ведь сюда в любой момент могут войти посторонние…

И она одарила меня милой улыбкой и блеском своих ярко-синих глаз. Потом она, как бы иллюстрируя свою просьбу, села на колени и прикрыла женское естество и груди узкими белыми ладошками. Ее гибкая спинка красиво изогнулась и теперь она напоминала чудесную статуэтку, полную грации и очарования – от нее невозможно было оторвать глаз…

А она прелесть… Так я думала, все еще пребывая в состоянии обалдения и торопливо роясь в корзине на предмет поиска подходящего лоскута, чтобы прикрыть наготу стыдливой красавицы. Наконец я нашла что-то подходящее.

– Возьми пока вместо плаща, – сказала я, протягивая кукле квадратный лоскут небесно-голубой камки размером раза в два больше носового платка, – извини, мы с девочками пока просто не успели пошить для тебя одежду. Но ты не волнуйся, сейчас мы все сделаем… Да, девочки?

Те энергично закивали – похоже, они начали понемногу выходить из ступора.