Дома, в своем мире, Александр Ярославич теперь бывает только наездами. Побудет немного – и обратно к нам. Тут он не только учится, всему что мы ему можем преподать, но и учит свою остроухую девичью команду работе с мечом, копьем и щитом, как в индивидуальной схватке, так и в строю. И пусть эти бойцовые лилитки еще не достигли полной зрелости, но обычных местных бойцов я бы против них уже не ставил. Для них это будет верная смерть, а для юных лилиток, соответственно, легкая победа.

Глядя на старшего брата, нечто похожее начал исполнять и Глеб. Вот именно что нечто похожее, потому что то что у него получилось с его совсем юными подопечными, тонкими и хрупкими как тростинки, больше похоже на танец, или даже балет с легкими макетами мечей. Бесшумные (под музыку было бы эффектнее) плавные движения смуглых фигур, с которых еще не сошел экваториальный загар, одетых только в короткие камуфляжные шорты, взмахи длинных тонких мечей, со свистом рассекающих воздух. Рубящий удар, блок, выпад с уколом, парирование и отскок. Чем то напоминает знаменитый балет «Спартак», только князь Глеб куда симпатичней тех мускулистых качков, которые обычно танцуют эту партию. Так как Асаль тоже здесь – с голым торсом упражняется по левую руку от своего любимого – то скорее это похоже на танец Ромео, Джульеты и полсотни ее одноклассниц.

Как-то случайно это безобразие (с военной точки зрения) увидал Танцор, проходящий по своим делам мимо тренировочного поля – и, подпрыгивая на месте заорал так, будто тяжелый боевой меч плашмя упал ему на ногу. Упал бы острием, вопли были бы совсем другого тона.

– Это замечательно, великолепно, – верещал он, – из этого можно сделать самый настоящий балет. Сергей Сергеич, Сергей Сергеич, отдайте это мне, я сделаю из этих девочек самых настоящих звезд… Это же находка, шедевр, брависсимо.

На эти вопли тут же сбежалась целая толпа народу – посмотреть, что там происходит и кого убивают. Но первым все-таки был Глеб, ему-то бежать было никуда не надо. Тут надо сказать, что хоть князю всего пятнадцать лет и он еще совсем мальчик – но это весьма тренированный мальчик, способный часами махать учебным мечом вместе со своими подопечными. На Танцора, которого плевком перешибить можно, его сил хватит с избытком. И потом объясняй разъяренному юному князю, что этот скоморох юродивый не хотел сказать ничего плохого ни про него, ни про его невесту (Асаль уже по секрету успела похвастать всем встречным и поперечным), ни про его будущих юных бойцовых лилиток-дружинниц.

Спасли Танцора от расправы две проходившие мимо амазонки, буквально выдернувшие разгильдяя из-под княжеского кулака, а уже потом подоспевшее начальство (то есть опять я) принялось выяснять кто тут кричал и по какому поводу весь сыр-бор. Танец получился захватывающий, но, во-первых, здесь не принято демонстрировать такое на людях за деньги (ибо потешать толпу – это удел скоморохов, а не князей), а во-вторых – от этого танца-тренировки припахивало, я бы сказал, неким педофильским душком. Уж больно незрелая и хрупкая красота у юных лилиток, самые младшие из которых на год-два моложе наших Зайца и Матильды. Нет, смотреть на такое должны исключительно их сверстники и сверстницы, причем находящиеся с ними в одном статусе – то есть будущие воины и воительницы.

Поэтому Антону – нагоняй за поднятый переполох и вообще за старое, новое и три года вперед. Мы вместе почти уже девять месяцев, и до меня дошла информация о том, с каким, собственно, диагнозом его выперли из детского лагеря.