– Кошмары больше не вернутся, – поспешила заверить я, – прошлое отрезано надежно.

– Ушли эти, придут другие, – пожало плечами Эго, – поверьте, госпожа Анна, в моей жизни в Рязани тоже было предостаточно того, что заставляло меня плакать ночами в подушку, и это не только ранее вдовство. Стоит мне вернуться туда – и призраки толпами полезут из стен.

– Ты мать нового рязанского князя, – внушительно произнес Серегин, – и тебе следует подчиняться государственным интересам. Рязань должна стать первым кирпичиком новой Великой Руси, и мы не имеем права пускать этот процесс на самотек.

– Для Рязани я никто, – в глазах Эго Евпраксии появились слезы, – чужачка, иностранка, всего лишь чрево, родившее им наследника княжеского стола. Там, с того момента, как умер мой муж, я начала чувствовать себя кем-то вроде разряженной куклы, которую можно задвинуть в угол, чтобы не мешала. Напротив, здесь, у вас, я снова чувствую себя живым человеком, который не безразличен, который интересен. Пожалуйста, князь Серегин, возьмите меня с собой… – она перешла на страстный шепот, – я все равно уйду – или вместе с вами, или в смерть… А сына я могу оставить на воспитание в семье боярина Евпатия Коловрата, жена которого совсем недавно родила дочку и не откажется воспитать еще одного ребенка. Ведь ваши русские женщины так чадолюбивы…

Повисла звенящая пауза.

– Да, – вздохнул Серегин, оглядываясь на меня, – дела. Если ты хочешь уйти из Рязани неважно куда, то мы не сможем тебе помешать. Но задумывалась ли ты, кем будешь в нашем обществе? В служанках-поломойках без образования и специализации мы не нуждаемся. Да и тебя вряд ли устроила бы такая роль.

– Меня устроила бы любая роль, – опустив глаза долу, уверенно произнесло Эго Евпраксии, – но вообще-то я очень хотела бы лечить людей.

– Да, – подтвердила Лилия, снова взяв Евпраксию за руку, – я вижу, что в этих нежных тонких пальцах скрывается талант хирурга…

Серегин бросил взгляд на отца Александра, тот кивнул и тогда наш Великий князь набрал в грудь воздуха, после чего произнес:

– Решение принято – княгиня Евпраксия отдает своего сына под опеку семьи Евпатия Коловрата и присоединяется к нашей команде. Дальше все действия по регламенту. Медицинский осмотр, профориентация, выявление особых способностей, распределение в подразделение. На этом все. Идемте, товарищи, не будем мешать Птице закончить ее работу.

Хлоп – и в комнате мы с Эго Евпраксии снова остались только вдвоем, но от этого она не стала менее светлой и чистой. Беленые стены, светлые лики икон: Спаситель, поднявший руку со сложенными двумя перстами, Божья Матерь с младенцем на руках, Святой Николай и Святой Георгий, копьем поражающий дракона в самое сердце… именно этой иконе Эго Евпраксии ставило свечки чаще всего, и я подумала, что именно в образе Святого Георгия Евпраксия персонифицировала образ своего горячо любимого, но теперь уже покойного мужа. Чисто машинально я подняла руку и почувствовала исходящий от иконы поток душевного тепла и тихий, почти неслышный голос:

– Будь счастлива, Евпраксия, я умер, чтобы ты могла жить.

Вложив все свои силы в обратный посыл, я беззвучно выкрикнула в пустоту посмертия – туда, откуда исходил голос неупокоенной души, застрявшей между небом и землей только потому, что у нее здесь еще остались недоделанные дела:

– Спи спокойно, князь Федор! Монголы разгромлены, и Батый скоро будет казнен. Рязань спасена, Евпраксия и твой сын в безопасности.