|
История России имеет, конечно, отношение к моей личной истории, но, пожалуй, не большее, чем стоппардовские Розенкранц и Гильденстерн к шекспировскому Гамлету. А поскольку это - моя история, то и рассказывать я ее буду в том порядке, как это подсказывает моя собственная, автономная историческая память. И начну я со странной истории моего знакомства с человеком, сыгравшим роковую роль не только для моей диггерской карьеры в Кремле, но и для всей страны. Как меня вербовал Путин. - Давайте вместе отпразднуем День чекиста в каком-нибудь ресторане, - неожиданно предложил мне Володя Путин. Я сидела у него на Лубянке после интервью, одна, в кабинете директора ФСБ и, сохраняя непринужденную улыбку, судорожно старалась понять, что же пытается сделать главный чекист страны - завербовать меня как журналиста или закадрить как девушку. - Оставьте мне свой телефон, я на днях перезвоню, и мы договоримся о времени и месте, - попросил он. - Мой телефон вообще-то есть у вас в приемной... - с опаской процедила я. - Ну вы вот здесь мне все равно на всякий случай напишите еще раз... Отпираться дальше было глупо - мой телефон все равно не секрет, и тем более для главы ФСБ узнать его не составило бы труда. Начальник секретного ведомства явно заметил, что я напряглась от интимного предложения. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я весело заявила: - Хорошо, я вам оставлю свой домашний телефон, а вы за это проверьте, пожалуйста, чтобы его больше не прослушивали! Вы же можете это поставить под личный контроль как директор ФСБ? - А вас что, прослушивают?! - изумление, изображенное Путиным на лице, выглядело до того неподдельным, что я невольно расхохоталась. Но тут же взяла себя в руки и сделала серьезное лицо: - Да вот, понимаете, Владимир Владимирович, я каждый день в Кремль хожу, часто езжу с президентом. А тут я недавно в одной статье прочитала, что в России вообще всех политических журналистов просто по должности прослушивают... Вы-то сами как думаете: правда это или не правда? Последний вопрос, я, понятно, произнесла как можно более наивным голосом и выжидательно уставилась на Путина. - Ну что вы!!! Мы?! Вы думаете, это МЫ вас всех прослушиваем? - еще более искренне изумился Путин. Накал всеобщего изумления и наивности между нами возрастал. - Ну что вы, Владимир Владимирович! Как я могла о вас такое подумать... - еще раз подыграла я, чуть не прыснув от хохота, и увидела, что глаза Путина тоже смеются. Правда, его маска искренности и девственного непонимания была сработана гораздо профессиональнее моей. - Вот-вот, - ловко пряча ухмылку, подхватил он, - это не мы, а кто-то другой! - Кто же тогда, Владимир Владимирович? - не унималась я. - Вы же - самое осведомленное ведомство в стране, у вас же должна быть информация о том, кто это делает! - Ну это, наверное, какие-ибудь конкурирующие коммерческие структуры. Знаете, у них есть такие свои маленькие службы безопасности... И, кстати, там иногда работают наши бывшие сотрудники... - И что же, вы не можете их контролировать? - Нет, абсолютно - творят что хотят! Вот уважаемых журналистов прослушивают! - тут уже Путин откровенно усмехнулся. Черт, какая жалость, что передать этот разговор в виде газетного интервью не удастся! - пронеслось в тот момент у меня голове. - Ну как вот, например, передать на бумаге этот особый юмор главы секретной службы? Перед моим уходом Владимир Владимирович весьма профессионально попросил меня перечислить симптомы прослушки моего телефона. |
