|
И как только ты избавлялся от этого стадного ярлыка, охрана сразу же опознавала в тебе человека. Точно так же, как в одной фантастической повести: на космическом корабле, как только герой становился на четвереньки, специальные роботы сразу принимали его за животное, начинали кормить, но зато - отводили в клетку. А потом, как только он опять вставал на две ноги - роботы идентифицировали в нем человека и выпускали из клетки. Но зато прекращали кормить. У охраны и пресс-служб срабатывала ровно та же логика. Ни одному сотруднику секьюрити ни в одной цивилизованной стране мира, где я побывала с обоими последними президентами, ни на одном саммите ни разу не пришло в голову преградить мне путь, если я заблаговременно прятала журналистский бэджик в сумку и шла сквозь заграждения с полной уверенностью, что мне туда - можно и нужно. В Кельне, на спор, я блистательно продемонстрировала это свое know how корреспондентке Общей газеты Елене Дикун. Когда жены президентов Большой семерки, а с ними и Тамара Степашина, отправились осматривать выставку архитектурных проектов, Дикун заныла: - Ну как назло нам пулов на самое интересное мероприятие не дали! Меня в газете как раз попросили сделать материал о нашей новой первой леди... - Спокуха, Ленка! Если хочешь, - мы туда запросто пройдем. Только отдай мне свой бэджик, расслабься и забудь о том, что ты журналист. И о том, что кто-то тебя куда-то должен пускать или не пускать. Тебе интересно туда войти? Значит - просто входи, и все, ты имеешь право. После моего минутного психотренинга Дикун, хотя и слегка побледневшая от ужаса, все-таки сделала, как я говорила, и мы, вместе с первыми леди Большой семерки - разумеется, беспрепятственно, без единого вопроса со стороны охраны - прошли на выставку. Но лучше б мы туда не ходили... В отличие от супруги Блэра, которая все время осмотра выставки профессионально улыбалась и перебросилась с нами парой ничего не значащих светских фраз, Тамара Владимировна Степашина, явно заскучавшая среди иностранок, заслышав родную русскую речь, просто набросилась на нас с откровениями: - Ой, девочки, да что же это за выставка такая скучная - кошмар какой-то! - начала она жаловаться на тяготы обязательной протокольной программы. В этот момент я с ужасом заметила боковым зрением супругу Шредера, с интересом застывшую прямо рядом с нами: я не могла точно припомнить, но мне все-таки мучительно казалось, что она когда-то учила русский язык. Я ярко представила себе, как ей приятно услышать от русской гостьи такие отзывы. Я шепнула это на ухо Дикун, и мы дипломатично постарались побыстрее увести госпожу Степашину подальше от любопытных немецких ушей. Но на этом откровения супруги ельцинского преемника не закончились. Когда совестливая Дикун попыталась перевести разговор в более безопасное светское русло и спросила Тамару Владимировну, как ей понравился номер в гостинице, в которой она здесь с мужем остановилась, Степашина возопила: - Номер?! Да разве это номер?! Мы с Дикун в недоумении переглянулись. - Что, не понравился? - осторожно переспросила я, уже оглядываясь через плечо, нет ли опять Шредерихи на подходе. - Я могу вам сказать: видали мы номера и получше! заявила мне Степашина. - Ничего особенного! Так себе! Дикун, чтобы не прыснуть от хохота прямо посреди зала с первыми леди, стала задом ретироваться к выходу. Но у Степашиной еще явно оставалось много чего недосказанного. - Куда же вы, девчонки? Вы сами-то откуда? Местные? - дружелюбно поинтересовалась она у нас. |
