|
Да и той не хватает, там три десятка только горячих клавиш! Меня собьют еще на взлете. Да и взлететь не смогу, взорвусь на палубе авианосца. Или сразу торчком, рыбу ловить… Но мне сказали, что самая классная графика именно в «Аэрофайте‑8». А что, я зря ставил эту мощнейшую видеокарту?.. Мои рил‑таймки ее на полную мощь не пользуют!.. А так я, сделав себе имммортал и вечный боезапас, думаю только о том, как взлететь. А потом, не обращая внимания на обстрел всяких гадов, летаю себе и любуюсь видами Парижа, Лондона, Дрездена, Ла‑Манша… Если какой мерзавец слишком уж мельтешит перед глазами и лупит из всех пушек, то кокну без суеты, чтоб не мешал ронять слюни от, в самом деле, потрясной графики. А что делать, если самая лучшая графика в жанрах, которые мне по фигу: симуляторы, гольфы, квесты… От них я ж сказал, удовольствия не имею, так на черта мне горбатить столь дорогую мне спину? А с читами я походил, полетал, посмотрел, полюбовался и – снова за настоящие игры!
Глава 5
Пурпурное объемное солнце опускалось на плоские, как в Гарун‑аль‑Рашидовском Багдаде, крыши дальних домов. Нинель глубоко вздохнула, Аверьян сбежал с крыльца бодрый и довольный, будто это он разбил нас обоих наголову, а Нинель взял в рабыни. Когда вышли на проспект, за нашими спинами западная половина неба медленно наливалась багровым. Впереди высотные дома странно разделились на две половины. Верхние части блистают, как айсберги под солнцем, нижние медленно заливает чернотой. Город на глазах тонет в черноте. Она поднимается снизу, проступая из темной земли, черного асфальта, а вовсе не опускается откуда‑то сверху, как я привык читать в книгах. Нинель на ходу покачивалась и размахивала сумкой, редкие прохожие оглядывались, Нинель отличается редкой и экзотической красотой, сказала весело: – Признайся, Андрий, если бы не мы, разве бы ты вышел вот так на прогулку? Хорошо иметь друзей! Аверьян хохотнул: – Не надо иметь друзей – с друзьями надо дружить. Нинель поморщилась, шуточка грубовата. – Эх, Аверьян… Пора тебе все‑таки жениться. Может быть, жена из тебя сделает человека. Аверьян захохотал громче: – Лучше молоко из холодильника, чем корова на кухне. Но, если честно, то в жизни каждого мужчины наступает период, когда чистые носки проще купить. Мне кажется, у меня этот период уже наступил. Но на всякий случай сижу тихо, как говно в траве, а то бабы щас бойкие… – Но меня все равно проводишь, – заявила Нинель категорически. – Андрий, возвращайся. А то возненавидишь нас! Твоя душа уже прыгает по клаве. Аверьян хлопнул меня по плечу, Нинель мило улыбнулась, наморщила нос. Пурпур постепенно перешел в темно‑багровость, неспешно проступила половинка луны, а наш дом‑башня на фоне темнеющего неба тоже часть неба: окна крохотные, а свет подобен сиянию звезд, что уже вспыхивают справа и слева, по всему небу. Наша квартира на самом верху башни. При размене старой квартиры с дедом и бабушкой остался только такой вариант, подешевле, верхних этажей здешние существа побаиваются из‑за возможных протечек и воров с крыши, но мне нравится смотреть с постели в окно и видеть только небо, а не деревья или дом напротив. Окна уже слабо светятся холодноватым светом, это отец погрузился в кресло перед телевизором. Там один канал почему‑то называется «Культура», отец смотрит его упорно, хотя там такая же лабуда, как и везде, даже порнуха после полуночи, но отец и ее считает частью современной культуры, так как в молодости воевал за сексуальные свободы и почти‑почти был диссидентом. Половым диссидентом. Отец, мелькнула невеселая мысль, добрый мой отец… Он, как и мать, бабушка и дед, как их друзья и знакомые – не могут понять, как это я всматриваюсь в экран, где что‑то мельтешит, мелькает… У дедушки живет хороший добрый пес Гриша, они с дедом одинаково радуются моему приходу, но оба с одинаковым недоумением смотрят, когда я сажусь за комп и не отвожу глаз от монитора. |
