|
Ихъ, безъ всякого сомнѣнія, одушевляло рыцарское соперничеетво относительно того, кто въ настоящемъ случаѣ окажетъ болѣе ревности и благородной привязанности къ возлюбленной страдалицѣ, лежавшей въ парадной спальнѣ. Ребекка обыкновенно утѣшала ихъ обоихъ, и оставляя на минуту свой трудный постъ, удосуживалась переговорить и съ сыномъ, и съ отцомъ. Достойные джентльмены съ жадностью выслушивали всѣ извѣстія, выходившія изъ устъ этой молодой и безкорыстно-преданной особы. За обѣдомъ, въ столовой нижняго этажа; соединялись каждодневно всѣ члены джентльменского семейства; и здѣсь Ребекка являлась возстановительницею фамильного согласія и тишины. По вечерамъ, Родонъ Кроли уѣзжалъ въ ближайшій городъ, оставляя своего отца въ обществѣ мистера Горрокса и пуншевыхъ стакановъ. Миссъ Шарпъ, по выходѣ изъ-за стола, немедленно удалялась въ спальню, гдѣ въ продолженіе четырнадцати дней она принуждена была терпѣть ужаснѣйшую скуку, но природа скрѣпила, повидимому, металлическими нервами организмъ этой дѣвицы; и она оставалась непоколебимою въ исполненіи своего филантропического долга. И долго миссъ Шарпъ не сказывала никому, какъ мучительна была ея должность, какъ роб-ка, труслива, сердита и сварлива была старая леди; въ какихъ страшныхъ мукахъ проводила она безсонныя ночи, постоянно думая о смерти; какъ она стонала, грозила, металась, воображая за предѣлами могилы свою будущую судьбу, о которой ни разу не пришлось ей подумать при нор-мальномъ состояніи ея душевныхъ и физическихъ силъ. Вообразите себѣ, прекрасная читатель-ница, суетную, тщеславную, эгоистическую старуху, безъ малѣйшихъ проблесковъ любви къ человѣчеству и ближнимъ; вообразите ее безъ парика, съ растрепанными клоками бѣлыхъ во-лосъ, въ страшныхъ корчахъ по всему организму, и, прежде чѣмъ вы успѣли состарѣться, научи-тесь любить и благоговѣть передъ вѣчными красотами истины и блага! Миссъ Шарпъ наблюдала это безобразное ложе съ непобѣдимымъ терпѣніемъ и постоянст-вомъ. Ничто не ускользало отъ ея проницательного взора, и впослѣдствіи, съ рѣдкимъ благоразуміемъ она умѣла воспользоваться плодами своихъ наблюденій. Въ лучшіе дни своей жизни одушевляемая дѣвическими воспоминаніями, она расказывала мастерски множество пре-занимательныхъ исторій относительно миссъ Кроли, причемъ ея щоки неизмѣнно покрывались самымъ яркимъ румянцомъ. Но въ эту эпоху она всегда была весела, проворна, расторопна, и пользовалась вообще самымъ счастливымъ расположеніемъ духа, при которомъ успокоительный сонъ готовъ былъ сомкнуть ея вѣжды каждую свободную минуту. Поэтому, физіономія молодой дѣвушки почти вовсе не представляла слѣдовъ безпокойства, усталости и скуки. Правда, лицо ея немножко поблѣднѣло, и кружки около глазъ покрылись темноватымъ цвѣтомъ; но вообще, при выходѣ изъ спальни, она улыбалась очень мило; шутила, смѣялась, и розы опять расцвѣтали на ея щекахъ, когда она въ просгенькомъ платьщѣ, рисовалась въ обществѣ обѣхъ джентльменовъ. Капитанъ расчитывалъ, что теперь, какъ и всегда она была прелакомый кусочекъ, и онъ мечталъ о ней съ превеликимъ наслажденіемъ и во снѣ, и на яву. Волшебная стрѣла любви про-сверлила его твердое сердце. Шесть недѣль постоянныхъ встрѣчь и сближеній всякого рода уп-рочили въ немъ возрождающуюся склонность. Онъ свободно говорилъ о своихъ чувствахъ въ пасторатѣ, и рисовалъ при всѣхъ живѣйшими красками очаровательный образъ миссъ Ребекки. Тетка шутила надъ имъ, подтрунивала надъ его страстію, предостерегала его, давала благора-зумные совѣты, и окончательно объявила; что миссъ Шарпъ, по ея міѣнію, самая умная, добрая, простосердечная, странная и вмѣстѣ миловидная дѣвица, какая когда-либо рождалась на англійской землѣ. |
