— Я не собираюсь уходить.

— Да ну?! Никто еще не оскорблял меня безнаказанно! Я сказала, что вы уйдете, значит, вы уйдете, даже если вас вынесут отсюда!

— Хватит вопить!

— Пошел вон! — Беатрис так рванула за шнур, что тот едва не оборвался.

Распахнулась дверь и в гостиную влетела испуганная Лиз. Она посмотрела на хозяйку и глаза у нее сделались большими и перепуганными. Она давно не видела ее в таком бешенстве.

— Что вам угодно, миледи? — пискнула она.

— Проводи джентльмена, — Беатрис указала на графа резким взмахом руки.

— Вы ведете себя, как истеричка, — сказал граф, который уже немного пришел в себя, в отличие от своей собеседницы.

— Вон отсюда! К черту, к дьяволу, куда угодно! Хоть к вашей распрекрасной деве Марии! Я истеричка! Я — истеричка?!

Лиз поспешно отступила к двери, чувствуя, что в помещении даже воздух вибрирует. Она очень хотела посоветовать графу промолчать, но ее ценная мысль не передалась ему на расстоянии, потому что он заметил:

— Еще какая.

Беатрис оглядела гостиную, схватила подвернувшуюся под руку статуэтку и бросила на безвинную Лиз яростный взгляд.

— Что ты стоишь, как столб, Лиз? Выгони его вон! Долго еще я буду терпеть этого осла? — после чего статуэтка полетела в сторону гостя.

Но в такие минуты Беатрис редко попадала в цель. Статуэтка пролетела мимо графа, который отступил на шаг в сторону.

— Дьявол! — рявкнула женщина.

— Вам лучше уйти, сударь, — прошептала Лиз графу, — прошу вас, уходите.

Но граф стоял, как влитой.

— Может быть, вам выпить воды сударыня?

— Сейчас я покажу вам воду, — прошипела Беатрис, — Лиз, Уилла и Томми сюда. Быстро!

Охрана среагировала быстро. Уилл и Томми сломя голову примчались на зов хозяйки. За ними неслась Мэджи, не желая пропускать столь пикантную сцену.

— Что случилось, мэм? — спросил Уилл, одним взглядом оценивая ситуацию.

Беатрис резко ткнула пальцем в графа:

— Уберите его с глаз моих. И чтоб я его больше здесь не видела. Никогда.

Уилл и Томми привыкли исполнять приказания хозяйки, какими бы бредовыми они не казались. Но сейчас им было отчего-то неловко. Томми переминался с ноги на ногу, а Уилл шагнул к графу и сказал:

— Ушли бы вы сами, сэр. А то нам в самом деле придется…

— Нечего с ним церемониться, — перебила его Беатрис, — вышвырните его вон к чертям. Живо!

Граф скрипнул зубами:

— Никогда еще я не встречал более ненормальной женщины, чем вы, леди Вудвилл. Счастливо оставаться, — и он направился к двери.

— Прекрасно! Проваливайте к черту и не суйте больше сюда своего кривого гасконского носа, вашу мать!

Она была зла, как только что названный конечный пункт указанного маршрута.

Дверь за графом захлопнулась. Уилл и Томми переглянулись, сдерживая смешок. В некоторые минуты хозяйка могла бы давать им уроки по крепким словцам и выражениям.

— Мы больше не нужны, мэм? — спросил Уилл.

— Нет, — отрезала Беатрис, — и нечего тут хихикать! Еще раз увижу, последние зубы выбью.

Они поспешно вышли, видимо, опасаясь за собственные зубы. Осталась лишь Лиз, с неодобрением смотревшая на осколки фарфоровой статуэтки и Мэджи, которая выглядывала из-за двери, прикрывая рот ладошкой.

— Пошла вон, — заметила ее Беатрис.

Мэджи пошла, почти так же, как и Уилл с Томми.

— Проклятый лягушатник, — пробормотала женщина себе под нос, — кривоносый французишка.