Я вышел из машины и открыл багажник. Разорвав на полосы мешковину, в которую были завернуты винтовки, я связал ими руки и ноги Слейда. Затем я положил его в багажник и захлопнул крышку.

Карабин ремингтон, конфискованный мною у Филипса, я вместе с патронами к нему спрятал в расщелине неподалеку от машины, но легкую артиллерию Флита повесил через плечо, после чего зашагал по направлению к дому. У меня было такое чувство, что она мне еще понадобится.

2

В последний раз, когда мне довелось находиться поблизости от этого дома, было темно, и я сломя голову удирал от своих преследователей, не разбирая дороги. Теперь, при дневном свете, я обнаружил, что смогу, оставаясь незамеченным, подобраться к входной двери на расстояние в сто ярдов. Местность была слишком пересеченной, и три лавовых потока, перерезавшие ландшафт в ходе давно угасшего извержения, остыв и затвердев в фазе максимального разлива, образовали пилообразные гребни, полные расщелин и впадин. Вездесущий мох покрыл колючую лаву мягкими растительными подушками. Я продвигался очень медленно, и мне понадобилось полчаса на то, чтобы приблизиться к дому на минимальное расстояние, которое было возможно.

Распластавшись на животе, я осмотрел дом повнимательнее. Теперь я окончательно убедился в том, что передо мной логово Кенникена, поскольку окно в той комнате, в которой меня содержали, было разбито, и на нем отсутствовали занавески. В последний раз, когда я их видел, они были охвачены пламенем.

Перед входной дверью стояла машина, и я заметил, что воздух над капотом немного дрожит. Это означало, что двигатель все еще горячий, и, следовательно, кто‑то приехал совсем недавно. Поскольку моя собственная поездка протекала медленно, Кенникен должен был первым добраться сюда из Кьеблавика – значит, что бы Кенникен ни собирался сделать с Элин, чтобы заставить ее рассказать о моем местонахождении, существовал хороший шанс на то, что это еще не началось. Возможно и то, что Кенникен решил отложить допрос до прибытия Слейда. Я от всей души надеялся, что это так.

Оторвав от камней большой кусок мха, я спрятал под ним винтовку Флита вместе с патронами. Я захватил ее с собой на всякий случай – все равно она не принесла бы мне никакой пользы, оставаясь в багажнике машины. Винтовка также была бы бесполезна в доме, но теперь она находилась в пределах быстрого рывка от входной двери.

Я убрал голову и начал медленное отступление по лавовым полям в направлении дорога. Путь, проделанный мною до дома, показался мне самым длинным из всех, что я когда‑либо прошел, если не физически, то психологически. Я, вероятно, испытывал те же чувства, что и приговоренный к смертной казни по пути на эшафот. Я открыто приблизился к входной двери, и если кто‑то за мной следил, я надеялся, что любопытство заставит его задать себе вопрос, зачем я пришел, вместо того чтобы застрелить меня в десяти шагах от порога.

Немного изменив свой маршрут, я небрежно опустил руку на капот машины. Я не ошибся, двигатель все еще был теплым. За одним из окон что‑то промелькнуло, поэтому я убрал руку и подошел к двери. Я нажал на кнопку звонка и услышал мягкий перезвон колокольчиков внутри дома.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре я услышал хруст лавовой крошки под подошвами ботинок и, посмотрев по сторонам, увидел человека, появившегося из‑за угла дома слева от меня. Посмотрев направо, я увидел еще одного, и оба приближались ко мне с крайне сосредоточенным выражением на лицах.

Улыбнувшись им, я снова нажал на звонок, и колокольчики издали тихий звон, характерный для любого дома, принадлежащего людям, чей социальный статус не ниже уровня биржевого маклера. Когда дверь открылась, за ней стоял Кенникен. В руке он держал пистолет.

– Я представитель страховой компании, – произнес я любезным тоном.