— Да ведь это пожарная машина!

Шугар молча, без особого воодушевления хлопает в ладоши, отдавая должное столь незаурядной проницательности.

— Но зачем?

— А вдруг загоримся.

Тони подходит к ней, то и дело оглядываясь на машину.

— Я приготовила пирог с розами.

— С чем пирог?

— С вареньем из роз. Из цветов!.. Очень вкусно.

— Где остальные?

— В Монреале.

— Значит, это вы меня охраняете?

— У меня даже есть ружье.

Шугар показывает винчестер Пеппер, который она прятала за спиной. Тони спокойно забирает его, и она не противится.

Со скованными запястьями он вертит в руках оружие и выходит с ним на солнце. Идет по лугу, прыжками поворачиваясь на месте и прицеливаясь то в одно, то в другое дерево.

Шугар следует за ним в нескольких шагах, медленно, не спуская с него глаз.

Тони останавливается.

— Этот трактир принадлежит вам, Шугар?

Та кивает.

— А сами вы принадлежите Чарли?

— Когда он об этом вспоминает. Мы знаем друг друга уже пятнадцать лет.

Она подходит к Тони, забирает у него карабин и уходит в дом.

Фазан, подстреленный Пеппер, на противне въезжает в открытую духовку. Он уже готов, остается только изжарить.

— …Из этих пятнадцати лет добрых десять он сидел по тюрьмам. Я виделась с ним по четвергам через решетку.

Она говорит громко, потому что Тони в кузене нет. — Иначе говоря, он отсиживается здесь между двумя очередными делами.

А для меня это было между двумя очередными разводами.

Тони сидит на одном из диванчиков в большом зале в руками ест пирог с вареньем из роз. Скорее, даже не ест, а пожирает.

— А теперь? Он заберет вас с собой в Париж?

В кухне Шугар качает головой, с таким видом, будто вопрос лишен смысла.

— Винчестер лежит перед ней на столе. Она снимает передник.

— Чарли может жить только один.

— А вы?

Шугар не отвечает, крутит винчестер на столе, словно играет сама с собой в рулетку. А потом со стаканом молока в руке идет к Тони.

— А я в точности наоборот.

— Чарли не ревнив?

Шугар качает головой с таким видом, будто вопрос лишен смысла, и подходит к Тони.

— Ну как, вкусно?

Тони подцепляет вилкой кусок пирога и протягивает отведать. Она склоняется к нему, но он в последний момент отводит вилку. Какое-то время она с открытым ртом смотрит на него. Затем он все-таки дает ей попробовать пирог.

Они продолжают смотреть друг на друга. Шугар опускается на колени, осторожно приподнимает его скованные руки, влезает к нему в объятия и расстегивает две пуговицы на рубашке Тони.

— Надо переменить повязку.

Их лица почти соприкасаются. Она целует Тони в губы. Он сначала просто покоряется, но потом его скованные руки сжимаются на волосах Шугар.

Маршевая музыка.

В Вестмаунте, одном из районов Монреаля.

Маттоне стоит рядом с черным автомобилем Чарли, остановившемся на краю лужайки. В руке у него покачивается большой «поляроид», и он неотрывно смотрит на парады майореток, дефилирующих с барабанами и штандартами.

Точнее, он смотрит на одну из них, возглавляющую колонну.

Это та, давешняя блондинка, в белом костюме с золотыми галунами, со шпагой в правой руке, со строгим лицом под кивером.

Маттоне видит ее одну, ее шевелюру, ее ноги, ее походку живой куклы — он заворожен ею.

А потом вдруг предвечерняя тишина.

Девушки в военной форме и зеваки уходят. На лужайке остаются белокурая майоретка и чета лет под сорок.

Склонившись над большой сумкой из белой кожи, девушка складывает свои вещи.

Кивер она сняла, освободив длинные светлые волосы.

Женщина помогает ей надеть поверх платья с мини-юбкой короткое белое пальто.