— Что ж. — Капитан Хоббс вздохнул. — В таком случае мне ничего не остается, как обратиться за указаниями в Адмиралтейство.

— Сделайте милость, — лаконично сказал Фольгер. — Мы бы хотели знать, что оттуда скажут.

— Непременно. — Капитан, рассеянно козырнув, повернулся обратно к штурвалу. — Честь имею, господа.

Пока Фольгер откланивался, Алек повернулся и на непослушных ногах двинулся прочь, по-прежнему досадуя на дерзость графа. Однако на подходе к люку он немного замедлил шаг, вслушиваясь между делом в приглушенный рокот двигателей воздушного корабля.

Вообще-то на свете бывают темницы и похуже.

— Вы догадываетесь, каковы будут распоряжения из Адмиралтейства? — пробормотал Фольгер, нагнав Алека в коридоре.

— Взять нас под замок, — ответил тот. — Едва они научатся обходиться без нашей помощи.

— Точно так. Время всерьез поразмыслить о побеге.

•ГЛАВА 8•

Сидя той ночью в машинном отделении, Алек неотрывно смотрел на странные яйца. Мысли его блуждали.

Вроде бы что в них необычного? А между тем огромный, поражающий воображение воздушный корабль, невзирая на опасности, пробивается через всю Европу, чтобы доставить их по назначению. Что они скрывают? Какая богопротивная тварь может удержать османов от вступления в войну?

Обогреватели, уложенные вокруг яиц, светились приглушенным светом. В ночном безмолвии Алека начало клонить в сон. Пришлось встать и встряхнуться.

Было три часа с небольшим. Пожалуй, пора.

Когда он снимал ботинки, в боку кольнуло. Но боль в ребрах казалась не настолько сильной, чтобы помешать выполнению задуманного.

Накануне с час ушло на спор с графом Фольгером, чтобы убедить его в логичности задуманного плана. Клопп все еще сидел под арестом; Бауэр с Хоффманом возятся с двигателями; самого Фольгера уже ловили на нижней палубе. Так что маршрут бегства предстоит разведать именно ему, Алеку.

Затаив дыхание, он приложился ухом к двери машинного отделения.

Посторонних звуков нет. Алек аккуратно потянул вниз дверную ручку.

Электрические лампы были погашены. Коридоры освещали лишь призрачно-зеленоватые огоньки светляков, напоминающие мерцание звезд. Ступая в одних чулках, Алек бесшумно вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

Подождав, пока глаза привыкнут к скудному освещению, он направился к лестнице. Где-то должен находиться аварийный люк для экстренного выхода экипажа из корабля, возможно, с помощью веревки или парашюта. По логике, он должен располагаться на самой нижней палубе гондолы. Там его и надо искать.

А вот где найти пять парашютов или пятьсот метров веревки, Алек понятия не имел. Возможно, бежать придется, когда корабль приземлится в Константинополе, и уже потом выторговывать себе безопасность при помощи последнего слитка отцовского золота.

Лестница под весом Алека даже не скрипнула. Подобные конструкции дарвинисты строят из искусственной древесины, которая на порядок легче натуральной и при этом прочна, как сталь. Так что боевой воздушный корабль не стонал, словно какое-нибудь жалкое торговое судно. Всюду здесь ощущалась незыблемая прочность, как и подобает твердыне, в том числе летающей. Отдаленный рокот моторов отзывался лишь легкой вибрацией под ногами.

Через центральную палубу гондолы Алек проскользнул быстро. Ночью караульный стоял у двери на мостик, еще двое размещались у оружейной, а перед рассветом на камбузе неизменно объявлялись судовые коки. Но после пяти дней пребывания на леднике нижние грузовые трюмы и склады опустели, и их никто не охранял.

Когда Алек спускался по последнему пролету, его внимание привлек какой-то звук. Что это: сверху по палубе прошел кто-то из членов экипажа? Или же некто неизвестный крадется за ним по пятам?

Он оглянулся на лестницу за спиной — никого.