Уж насколько велика была обезглавленная черная тварь, но неспешно вышедшее из-за поворота тропы полосатое страшилище превосходило ее раза в полтора. Тигр, которого оно напоминало очертаниями и огненно-черным окрасом, был в сравнении с ним невинным котенком. Ловушка не просто захлопнулась: в наш гроб был вбит огромный клыкастый гвоздь.

В ушах еще звенело от оглушительного рыка, и человеческий голос, раздавшийся сбоку из кустов, показался очень тихим:

— Не дергайся, Ринхорт, иначе мальчишка умрет. Отдай его нам и иди себе с миром.

Рыцарь, посадив меня на бревно, осмотрел мою пострадавшую ногу, не обращая внимания на видимых и невидимых врагов, уверил меня, что перелома нет, и лишь потом этак лениво повернул голову в сторону говорившего:

— Не мешай нам, жрец, иначе первым умрешь ты.

Кусты орешника зашелестели, выпуская худую и высокую фигуру в темно-коричневом плаще с капюшоном. Лица, скрытого в тени, я не мог разглядеть.

— Если ты отдашь принца нам, мы оставим тебе свободу, Ринхорт. На определенных условиях.

— Каких? — поинтересовался рыцарь, и у меня все внутри похолодело. Он решил торговаться? Предатель!

— У тебя не будет хозяина, и ты сохранишь свободу, — соблазнял жрец сбежавшего раба. — Но ты слишком опасен, Ринхорт. Потому оставлять тебя совсем без надзора мы не можем. Ты обязуешься, куда бы ни отправился, сообщать ближайшему слуге Эйне о своем прибытии на подконтрольные ему земли, если таковой жрец будет на этих землях. Кроме того, ты поклянешься не вредить ни служителям Сущего, ни нашему имуществу, ни любому из людей Подлунного мира и их имуществу.

— А вашим дарэйли?

— Я же сказал: ни нам, ни нашему имуществу. И ты дашь клятву в круге, что…

Ринхорт перебил его, расхохотавшись:

— В круге? Ты считаешь меня таким глупцом, чтобы я по своей воле ступил в круг и снова стал имуществом?

Жрец пожал плечами, и его голос стал еще тише и как будто поскучнел:

— Для того, чтобы приструнить сбежавшего раба, совсем не нужен круг. Ты же понимаешь, что твоя якобы свобода — только иллюзия. Мы можем в любой момент вернуть заблудшую овцу в стадо или прирезать.

Пока он говорил, я наблюдал за зверем. Его немигающий взгляд был на диво разумен, изучающ. При слове "имущество" зрачки твари резко сужались, словно от гнева, а желтая радужка вспыхивала.

Ринхорт, втихаря подмигнув мне, сделал вид, что задумался:

— Каким же образом ты сможешь меня вернуть, жрец, если я не хочу возвращаться? Не жалко тебе таких милых и пушистых кисок? Одну ты уже потерял. Со мной тебе не справиться, и ты должен это понимать, если не совсем дурак.

"Киска" фыркнула и демонстративно зевнула во всю внушительную пасть. В такую и теленок войдет целиком, без надкусываний.

— Самым простым, — в голосе слуги Эйне прозвучала усмешка. — Все вы сотворены с помощью нашей человеческой плоти, и ваша живая плоть подвластна иерарху сферы Существ.

— О, так перед нами — сам иерарх? — Ринхорт, не разнимая сложенных на груди рук, повел смоляной бровью.

В воздухе загрохотало, хотя на небе — ни облачка. Между деревьев, срезая ветки, пронесся смерч и замер рыхлой стеной, отсекшей нас от жреца. Теперь стало понятно, почему Ринхорт тянул время: чего только не призвал дарэйли металла из окружавшего нас глухого и безлюдного, казалось бы, леса. Я разглядел и наконечники стрел, и ржавые топоры, и серпы, и мечи, в том числе обломки.

Все это устрашающе копошилось, лязгало, грозя перемолоть Гончара в пыль. Его зверюга ощетинился, прижав уши с кисточками, а из кустов, прикрывавших лучников, раздались испуганные крики.