— Это алхимия, древние амулеты, доставшиеся им от магов, и молитвы богу Сущему. И еще они управляют нашей силой, паразитируя на ней. Сама идея служения Сущему испоганена, и это еще один итог древней войны.

— Император считал, что Подлунный мир тогда проиграл.

— Правильно считал! Ему ли не знать, что такое действительная победа? — фыркнул рыцарь. — Здесь, в Подлунье, шла магическая война этих тварей друг с другом: Эстаарха и Линнерилла. Люди так, под руку попали, нечаянно уцелели и до сих пор радуются победе. Победе! — зло процедил он. — Это было их поражение!

Вот и Ионт, рассказывая нам с братом о той битве, неизменно приходил в священную ярость.

— Но Подлунье же уцелело, — вяло возразил я.

— Уцелело, — Ринхорт сплюнул сквозь зубы. — Так же может радоваться полный калека — без рук, без ног, слепой и глухой — тому, что остался цел. Маги дерзнули создать двукрылого дарэйли. А высшие пришли и наказали.

Я слышал от матери другую историю: в начале времен в наш мир, тогда бывший голой безлюдной твердью, бежали темный маг Линнерилла с отрядом низших существ вроде хьёрсов и светлая магиня Эстаарха, тоже с бескрылыми слугами.

— Наоборот, — уточнил Ринхорт. — Это были линнери-женщина, не захотевшая стать королевой и жить с навязанным ей консортом, и архет-мужчина, старший сын кесаря, плюнувший на будущую корону ради лунной твари.

— Неважно. Эти двое и обустроили наш мир.

Как прилежный сын своей матери, я повторил ее рассказ слово в слово. Еще до бегства маг и магиня встретились на поединке, долго убивали друг друга, пока не поняли, что не хотят смерти сопернику, потому что влюбились. Они думали, что их брак примирит обе враждующие стороны, идиоты (так императрица и сказала). В результате ненависть вспыхнула еще сильнее: каждый мир считал, что вражье исчадие околдовало их драгоценную королевскую кровь.

От бескрылой свиты беглецов и образовались в Подлунье люди, и некоторые из них оказалась способны к магии. Двое высших и учили первых человеческих магов. Через несколько веков у влюбленных крылатых родился ребенок, как это ни странно для столь разных существ. Это был первый и последний владыка Подлуного мира.

— Бред! — фыркнул Ринхорт. — Кровь линнери и архетов несовместима тек же, как у людей и дарэйли. Любить могут, но детей не будет. И что дальше?

Дальше я почему-то помнил смутно. В голове отложилось, что родители малыша исчезли: то ли ушли, так как уже не могли оставаться среди смертных, то ли умерли, хотя высшие маги живут столетиями. Их сына вырастили люди.

Высшие миры согласились, что единственный крылатый в Подлунье вполне может считаться его владыкой, но поспорили, чей он законный наследник — Линнерилла или Эстаарха, и какому из высших миров должна принадлежать наша земля. Люди Подлунья убили своего крылатого владыку, решив, что уничтожат причину раздора, но оба высших мира начали мстить сообща.

— Звучит круто, даже жаль, что вранье, — скептически хмыкнул Ринхорт, выслушав явно новую для него историю мира. — О двух беглых магах-иномирцах я тоже слышал, но детей у них не могло быть, я тебе уже объяснял. Их наказали за предательство: за то, что посмели передать магию людям. Это была первая война с высшими мирами, а я говорю о последней. Именно в последнюю войну люди лишились магии, и этот мир остался низшим Подлунным, ничтожной пылью, которую можно не замечать, а надоест — смыть каким-нибудь потопом, стихийным бедствием.

— Они смогут, — кивнул я, смутно испытывая ощущение угрозы и могущества магов того мира. Такое мерзенькое эхо паники малолетнего растерянного мальчишки, каким я туда попал.