Но Дарий тактично молчал об этом, взяв дело охраны от ночных насекомых пустыни в свои руки, раз уж отсыпаться нет никакой возможности. На дневных привалах он сам падал, словно подрубленное челюстями жука-древоточца молодое дерево.

Однажды слуховой тоннель позволил им заметить опасность раньше, чем их обнаружила целая свора подданных Великой Дельты.

Из-за барханов Дарий и Йарра долго следили за тем, как шесть огромных пауков-волков конвоируют тридцать или сорок дикарей. Ни один из них не решался на побег, а на привале к колонне спустился шар. Одного из пленных отвели далеко в сторону, и его страшной смерти в лапах смертоносца остальные двуногие не видели. То было рядовое кормление «пограничников» Города Пауков, у которых не оставалось времени отвлекаться на охоту.

После этого эпизода они решили свернуть в сторону, и обогнуть владения Смертоносца-Повелителя с запада.

— Эти люди нам не союзники, — сказал Дарий, наблюдая, как несколько двуногих рабов на лодке заботливо переправляют через реку трех мелких смертоносцев-детенышей. Рабы были далекими потомками таких же дикарей из песков, что проследовали мимо них в Город Повелителя с эскортом из волков. Потомственные рабы, жирные и неповоротливые, услужливые и готовые отдать за своих поработителей свои жалкие жизни. Когда восьмилапый малыш сбил ментальным импульсом чайку, один из рабов, не задумываясь, бросился в бурные воды, и борясь с течением, принес добычу своему хозяину. При этом стало видно, что к своей возможной гибели он относился как к должному, с тупым животным безразличием, а вот сама чайка вызвала в нем живейший интерес: с подбородка человека капала густая слюна.

— Какая мерзость. Пойдем отсюда.

Йарра направилась к ближайшей роще, надеясь найти там подходящие деревья для постройки плота, а Дарий плелся за ней, ворча в бороду:

— Скоты. Еще худшие скоты, чем пустынные дикари. Ты видела — пауки разрешают им даже косить оружие! Великолепные бронзовые клинки, топоры. А рубахи на них! Да в лучшие времена Долины таких не было даже у Старост!

— В Долине не было гигантских смертоносцев, по крайней мере, таких огромных, с коллективным разумом и государственным мышлением. Так что нечего себя ровнять с этими несчастными.

— Но наши-то предки смогли ускользнуть из здешних гиблых мест?

— Да. А ты никогда не задумывался, почему их примеру никто больше не последовал? Из тех же дикарей?

— Нет.

— А в Школе Распознающих, в анналах, что-либо об этом сказано?

— Да нет же. Куда ты клонишь?

— А вот куда. Спайдеру через Навну достались кое-какие записи Арахнид. Кое-что там оказалось из относящегося ко временам Переселения.

Дарий присвистнул.

— Так вот. Из кое-каких его обмолвок я составила себе мнение, что предки наши, твои и мои, попросту не пускали в Долину никого с севера. Правда, давно, когда еще было кому бежать. Нынешние дикари, пожалуй, цивилизации испугаются не меньше, чем Города Повелителя. А рабы… Не забывай, пауки кормят их и поят, вооружают и что более существенно, обороняют от других Порченых. А в Долине все это надо делать самим.

Дарий не поверил. Он закричал, что все это гнусная ложь, придуманная Арахнидами с целью расшатывания государственных устоев Долины еще в незапамятные времена. Потом притих.

Они переправились через реку, и счастливо избежав новых встреч с подданными Дельты и Смертоносца-Повелителя, двинулись дальше.

На подходе к каменистой гряде, над которой вечно клубились облака, и ветвились молнии, Йарра упала, как подкошенная. Дарий суетился вокруг нее, стараясь понять причину недуга. Но тело девушки словно задеревенело, губы были синими, и лишь в глубине застывших открытыми глаз теплилась жизнь. Распознающий отнес ее в пещеру, и уселся рядом, правя камнем лезвие топора и что-то бурча в усы.