Коннор умолкает, и в туалете воцаряется гробовая тишина, нарушаемая только журчани­ем в испорченном бачке. В мужском туалете за стеной кто-то громко спускает воду, и звук, уси­ленный эхом, напоминает гул сходящей с горы лавины.

— Нельзя отказываться от детей, оставлен­ных на пороге твоего дома, — говорит наконец Лев.

— Прежде всего нельзя их подкидывать, — возражает Риса.

— В общем, много чего делать нельзя, — ре­зюмирует Коннор. Он понимает, что Лев и Риса, каждый по-своему, говорят об одном и том же. В идеальном мире матери не отказы­ваются от детей и совершенно незнакомые люди радуются, обнаружив младенца на сво­ем крыльце. В этом мире существует только черное и белое, правильное и неправильное, и все знают, в чем разница между одним и другим. Но мы живем в несовершенном ми­ре. К сожалению, не все это понимают. — Ладно, я просто хотел, чтобы вы знали, в чем дело.

Через несколько секунд звенит звонок, и в холле начинается суматоха. Дверь скрипит не переставая, девчонки хохочут и болтают о вся­кой ерунде.

— В следующий раз надевай платье.

— Можно у тебя учебник по истории одол­жить?

— Контрольная была нереально трудная.

Дверь скрипит, как недорезанная свинья, и кто-то постоянно дергает за дверь кабинки, в которой сидит Коннор. Никто из девочек не обладает достаточным ростом, чтобы загля­нуть за перегородку, и посмотреть вниз, на но­ги, желания ни у кого не возникает. Звенит звонок, возвещающий конец перемены, и по­следняя засидевшаяся в туалете девочка убега­ет в класс. Начался второй урок. Если повезет, в этой школе есть большая перемена, во вре­мя которой им, возможно, удастся сбежать. Из кабинки, в которой сидит Риса, раздается всхлипывание — ребенок просыпается. Ма­лышка еще не плачет, только хнычет. Она проголодалась, но, видимо, не до крайней сте­пени.

— Давай поменяемся кабинками? — спрашива­ет Риса. — А то на следующей перемене сюда могут зайти те, кто уже был в туалете в про­шлый раз. Увидев в кабинке те же ноги, они за­подозрят неладное.

— Хорошая мысль.

Внимательно прислушиваясь, чтобы не пропустить звук приближающихся шагов, Коннор открывает дверь кабинки и выходит. Дверь, за которой прятался Лев, тоже откры­та, но он не спешит появляться.

— Лев? — зовет его Коннор. Риса молча качает головой. Они проверяют все кабинки и возвра­щаются к той, в которой сидел Лев, словно на­деясь все-таки застать его там. Естественно, его нет и в помине. В этот момент малышка Ди­ди начинает рыдать, как белуга.

15. Лев

Льву кажется, что его сердце вот-вот выпрыг­нет из груди.

Если это случится, он рухнет на пол и умрет прямо здесь, в школьном коридоре. Он выско­чил из туалета во время звонка, и для этого пришлось собрать в кулак всю волю. Теперь нервы звенят, как натянутые струны. Лев зара­нее открыл задвижку и удерживал дверь руками целых десять минут, дожидаясь звонка, заглушившего все остальные звуки. После этого нужно было добежать до выхода, стараясь не скрипеть подошвами новых кед, чтобы девоч­ки не обратили на него внимания. (И зачем де­лать спортивную обувь такой шумной? В чем же тогда можно ходить беззвучно?) Самостоя­тельно открыть скрипучую дверь и выскочить Лев не мог, пришлось ждать, пока за него это сделает дежурная по туалету. Поскольку звонок на урок уже был, ему пришлось ждать всего несколько секунд. Она потянула за дверь снару­жи, и Лев тут же выскочил из туалета, надеясь, что девушка не скажет что-нибудь такое, что его выдаст.