— Пожалуйста, не толкайся! — говорит она ученику, зацепившему ее локтем. — Я увере­на, всем удастся выбраться на улицу и без этого.

— Прошу прощения, мисс Стейнберг, — изви­няется парень.

Проходя мимо одной из лабораторий, где ребята ставят опыты, учительница замечает, что дверь открыта. Осторожности ради она за­глядывает внутрь, чтобы проверить, не забрел ли туда кто-нибудь из учеников, не желающих участвовать во всеобщем столпотворении. На каменных столешницах лабораторных столов пусто, и стулья аккуратно расставлены по мес­там. Судя по всему, лабораторной работы на этом уроке ни у кого не было. Учительница хо­чет закрыть дверь, скорее по привычке, неже­ли чем по необходимости, но неожиданно ее внимание привлекает звук, которого в этих стенах никто и никогда, вероятно, не слышал.

Где-то рядом плачет ребенок.

Сначала учительница думает, что звук доно­сится из комнаты матери и ребенка, но она на­ходится слишком далеко, в другом конце кори­дора. Ребенок плачет прямо здесь, в лаборато­рии. Она снова слышит его, но на этот раз звук тише, хотя малыш явно чем-то рассержен. По­хоже, решает мисс Стейнберг, кто-то пытается прикрыть рот ребенку, чтобы он не плакал. Ох уж эти молодые мамаши, думает учительница. Они всегда так поступают, попав с ребенком ту­да, где им быть не положено. Кажется, ни одна из них не понимает, что ребенок, если пытать­ся прикрыть ему рот, будет плакать еще громче.

— Ребята, хватит прятаться, — говорит учи­тельница. — Вам следует быть на улице со всеми остальными.

Никто не выходит. Ребенок принимается плакать еще громче. Слышен чей-то шепот, но о чем говорят, учительница не понимает. Окон­чательно раздражаясь, мисс Стейнберг реши­тельно направляется в глубь лаборатории, по­путно заглядывая под столы справа и слева. На­конец она находит тех, кого искала: за одним из столов прячется девочка с ребенком. Она не одна, с ней мальчик. Вид у обоих растерянный. Ребенок плачет. Мальчик, судя по всему, готов дать деру, но девочка крепко хватает его за руку, не позволяя встать. Он, вздохнув, подчиня­ется.

Мисс Стейнберг конечно же не помнит имена всех детей в школе, но уверена, что зна­ет каждого в лицо и уж точно помнит напере­чет всех молодых матерей. Эту девочку она не знает, и мальчика тоже.

Девочка смотрит на нее умоляющими глаза­ми. Говорить она не может — слишком страш­но, только качает без конца головой.

— Если вы скажете кому-нибудь, что видели нас, нам конец, — говорит мальчик.

Девочка прижимает к груди ребенка. Он продолжает плакать, но уже не так громко. Так вот кого ищет полиция, думает мисс Стейн­берг. Но по каким причинам, остается лишь га­дать.

— Пожалуйста... — говорит парень.

Пожалуйста? Что? Пожалуйста, пойдите на нарушение закона? Пожалуйста, поставьте под угрозу порядок в школе? Но нет, он хотел ска­зать что-то другое, думает мисс Стейнберг. Его глаза говорят: пожалуйста, будьте человеком. В мире, где так много законов и правил, так просто сделаться нарушителем. Учительница понимает — и знает, — как часто сочувствие бе­рет верх над долгом.

— Ханна? — зовет ее кто-то от двери.

Мисс Стейнберг оборачивается и видит знакомую учительницу. Коллега вопроситель­но смотрит на нее. Выглядит она слегка растре­панной, — очевидно, попытки организованно эвакуировать орды непослушных детей даются ей нелегко. Вероятно, она слышала плач ребен­ка, думает Ханна, да и кто бы не услышал, про­ходя мимо.

— Все в порядке? — спрашивает ее коллега.