Верена мягко коснулась его руки и нежно прошептала:

— Я не единственный ребенок, лишившийся матери, не так ли?

Маркиз покачал головой и медленно опустился на колени. Сдавленным от эмоций голосом он заговорил:

— Мне было всего семь лет. Отец и мать любили путешествовать по морю — в те дни мы владели превосходным клипером, самым быстрым во всем Средиземноморье. Летом мы плавали у Греческих островов и сделали остановку в Афинах, собираясь задержаться здесь ненадолго и навестить друзей. В тот год лето было гораздо жарче обычного, и ходили слухи, что в городе вспыхнула эпидемия тифа.

Я был слишком мал и не понимал, что это означает. Однажды я играл на улице со своими греческими друзьями и увидел, как старшие мальчишки забрасывают камнями котенка. Я побежал к ним и закричал, чтобы они прекратили. Думаю, они удивились, что бледный английский мальчик вдруг вздумал орать с таким угрожающим видом, и оставили котенка в покое.

Я забрал его в дом и ухаживал за ним. Примерно неделю спустя котенок умер. Я был сам не свой, но потом моя мать внезапно слегла с сильной лихорадкой. Через несколько дней она тоже умерла.

Я думал, что это моя вина, потому что случайно услышал, как кто-то из слуг говорил, будто болезнь в дом занес котенок. Я многие годы жил с этим.

— Но ведь это была не ваша вина? — мягко спросила Верена.

Маркиз вытер слезы платком, изо всех сил стараясь вернуть самообладание.

— Да, теперь я это знаю. Но отец не захотел облегчить мою ношу. Он был слишком погружен в собственное горе, чтобы утешать меня. Он до последнего дня любил мою мать и не желал смотреть ни на кого другого. Он похоронил ее здесь, потому что она очень любила этот город.

Последовало долгое молчание. Верена легко коснулась локтя маркиза, давая понять, что сочувствует, и отошла на несколько шагов, чтобы он остался один и мог почтить память матери.

Когда девушка стояла на кладбище, ей так хотелось броситься к маркизу и заключить его в объятия.

«Но я не могу, это будет неуместно», — с грустью сказала она себе.

Теперь она понимала, почему маркиз иногда вел себя необычно грубо. Он был один на целом свете. Разве он не говорил, что его отец умер только в прошлом году? Ведь он едва успел выйти из траура, чего можно было ожидать?

«Я должна действовать мягко, — решила девушка, — это не тот человек, которого можно торопить. Я буду ждать столько, сколько понадобится».

Маркиз подошел к Верене. Весь его вид и выражение лица было гораздо мягче, чем раньше.

— Пойдемте, вы, должно быть, умираете с голоду. Уверен, если мы спустимся в город, то обязательно найдем что-нибудь перекусить.

Говоря это, он смотрел Верене прямо в глаза, и девушка почувствовала, что теперь они по-новому понимают друг друга.

Маркиз снова взял ее за руку и повел с погоста, не оглядываясь.

Когда девушка вернулась на борт «Морского конька», ее ждал сюрприз.

— Миледи, взгляните, пожалуйста, на коробки, которые доставили для вас. Они на капитанском мостике.

Артур встретил ее прямо с переправы. Не успела она выйти из шлюпки, как стюард уже оказался рядом, желая поскорее передать ей новость.

— Какие коробки, Артур? — спросила заинтригованная девушка.

— Не могу сказать, миледи. Их привезли, пока вы были на прогулке с маркизом.

Сгорая от любопытства, Верена направилась к мостику, где капитан Макдональд сосредоточенно изучал какие-то карты.

— А, миледи, полагаю, вы пришли за своими покупками? Не думал, что у вас найдется время для магазинов…

— Вы совершенно правы, у меня не было на это времени, — ответила Верена, развязывая ленту на верхней коробке.