– Сейчас… – выдохнул он. – Прямо тебе в сердце… выродок, покровитель индейцев… А твою шлюху жену я…

Прогремел выстрел. Тара вскрикнула и невольно зажмурила глаза.

Открыв их, она увидела, что Джаррет цел и невредим, а капитан корчится на земле в предсмертной агонии.

Затем воцарилась тишина.

Выстрел, сразивший капитана, раздался за спиной Тары. Туда и смотрел Джаррет.

Она обернулась: там неподвижно замерли несколько верховых индейских воинов.

Впереди них на белом коне сидел Оцеола, держа в руке еще дымящееся ружье.

Тара во все глаза смотрела на приближающегося к ним вождя. Когда он остановился, Джаррет приподнял Тару и посадил перед Оцеолой на спину его коня.

– Отвези ее к Мэри, прошу тебя, – сказал Джаррет.

Индеец молча кивнул.

– Джаррет, – прошептала Тара, – я хочу с тобой…

Господи, он только что чуть не погиб из-за нее.

– Я скоро приду, – отозвался Джаррет. – Вот только управлюсь с этим…

Тара, содрогнувшись, бросила взгляд на капитана.

Оцеола тронул коня. От вождя пахло медвежьим жиром. Индейцы втирали его в тело, чтобы снять напряжение мышц. Тару била такая дрожь, что зуб на зуб не попадал.

– Вы спасли нам обоим жизнь, – сказала она, немного успокоившись, и повернула к нему голову. На нее смотрели темные, непроницаемые глаза. – Вы, наверное, не понимаете по-английски? Ну ладно. Я так благодарна вам… так благодарна… Хотя вы, наверное, убили немало моих сородичей… О Боже, что я несу!

Улыбка смягчила выражение лица Оцеолы.

– Я неплохо понимаю ваш язык, но не со всеми хочу разговаривать на нем… С нами вы в безопасности, – добавил он. – Всегда.

– Потому что я жена Маккензи?

– Потому что вы готовы были отдать жизнь ради спасения детей. Детей семинолов.

– Это мои племянницы.

Тара с трудом говорила, горло и все тело болело. Она только что чудом избежала надругательства и смерти… От руки белого, а не этого индейца.

Но Оцеола воевал с белыми, считал их всех или почти всех врагами, которых необходимо убить, чтобы они не убили его соплеменников…

Они ехали недолго, но горло у Тары болело все сильнее, голова кружилась, ее донимал нестерпимый жар.

«Что со мной? Может, болотная лихорадка?»

Голос Оцеолы доносился словно издалека.

– Вы очень смелая. Настоящая Белая Тигрица. Достойная жена своего мужа, Джаррета Маккензи.

– Спасибо, – прошептала она, закрывая глаза.

О, как все болело! Казалось, боль пронизывала ее насквозь.

Когда Тара приоткрыла глаза, они уже находились в селении, возле дома Мэри. Та приняла ее в свои объятия. Тут же подъехал Джеймс и соскочил с коня.

– Дети… Где они? – Тара едва шевелила губами.

– Дома. С ними все в порядке, – отвечал Джеймс. – Успокойся и помолчи. У тебя посинела шея.

– А Джаррет?

– Скоро будет здесь.

– Ты не понимаешь… Там капитан… Он мертвый.

– Джаррет все сделает…

Заботливые руки уложили Тару на теплые мягкие шкуры. Прохладная вода освежила горячий лоб, саднящее горло.

Ей влили в рот какую-то жидкость, от которой она чуть не задохнулась.

Потом Тара погрузилась во тьму, и на нее снизошел покой.

Глава 19

Ее окружала ночь. Непроницаемая тьма. Мерцающие тени и густой туман, пронизывающий холодом до костей.

И темные, мутные воды Миссисипи.