Итак, начнём:

Рука баландёра, несколько смуглая, обращена ладонью вверх. Мозоли и грубая кожа выдают в ней человека знакомого с физическим трудом. Отсутствие попыток сделать хотя бы элементарный маникюр, проще говоря, просто подстричь ногти, убедительно свидетельствуют о правильной сексуальной принадлежности баландёра в личной жизни.

На ладони лежит кусок промасленной мануфты, на которую ближайший к кормушке гражданин ставит пустую миску. После этого рука втягивается в кормушку как голова черепахи в панцирь, и вскоре снова появляется, но в миске уже дымится черпак жидкой баланды. У некоторых даже попадается плохо очищенная половинка картошки, у других кусок добротной жилы, с аккуратно обрезанным предварительно мясом.

Людям в погонах и с маузерами — мясо нужней, чем человеческому концентрату тюрьмы. Лотерея. Кому какой кусочек выпадет. Тюрьма, армия и школа — это все микромодели государства.

Просить баландёра проявить индивидуальный подход к твоей миске считается западло. Вы, что особый? В джамахирии особый человек только один. Поэтому само слово «особый» — носит теперь оттенок крепкого ругательства.

Раздавать баланду в тюрьме тоже западло, кстати. Если планируете сделаться вором в законе, то есть функционером в системе — не соблазняйтесь. Кишкомания и служение высшим идеалам государственности не совместимы. А станете жужиком при делах — усиленное питание само по себе приложится. Костяк нации надо хорошо питать.

Поэтому, наверное, большинство блатных, что я видел в ТТ, были людьми довольно упитанными. Кроме тех, кто торчал беспредельно на производных опиума.

Вернёмся к общечеловеческим ценностям — баланде и нашему баландёру. Нырнув и вынырнув семьдесят раз из кормушки, манипулятор баландёра делает вопрошающий жест понятный любому сидельцу — нет ли в хате манускриптов на отправку, или может передать кому что на словах?

Спасибо, ставок больше нет, господа. Интересный момент дня позади.

Теперь к кормушке подтягивается раздетый до пояса смотрящий за хатой, представитель власти народа, и, склонившись буквой «Ж», просовывает в продол голову, на время полностью заблокировав эту единственную отдушину почти свежего сквознячка с тюремного продола.

Нам на обозрение остаётся его упругий, обтянутый адидасами андижан. Я вам уже говорил, что после нескольких лет отсидки, вы можете неожиданно поймать себя на том, что украдкой, инстинктивно, бросаете взгляд на мужскую задницу? Не говорил?

Здесь у них недочет. Зачем сажать мужчин отдельно от женщин? Это противоестественно. В кодексе юртбаши есть такой оборот «лишение свободы». Но на обмене веществ лишение свободы никак не должно сказываться. Половые отношения так же нужны организму, как и баланда, понимаете? Лишенный по приговору свободы человек не должен лишаться возможности справлять естественную нужду.

Представите себе будущее, фабрику грез — счастливые граждане страны обоего пола сидят вместе. Вы представляете, какие дети должны получаться от таких радостных взаимоотношений. Не дети — собственность государства. Маленький закон — всем этим плодам пенетенциарных ромео и джульет — отработать бесплатно до восемнадцати лет на пахтовых плантациях родины. А потом можно и паспорт — и пусть едут зарабатывать валюту в большой мир.

Наш смотрящий видимо что-то обещает баландёру, потому что после того как он втягивается в хату, в кормушку влезает башка нашего кормильца. Он выглядит, как собака ожидающая подачки.

Тут я таки и выпадаю из анабиоза — «Марс!» — и опрометью, через чьи-то ноги, миски с горячей баландой, гневные окрики, напрямую бросаюсь к кормушке.

— Ты чо хотел? — удивленно поднимает брови круглозадый смотрящий — Прикол-мрикол есть, повремени пока, сначала пусть братва свой дела утрясёт.